1941: неизбежный реванш СССР. Елена ПрудниковаЧитать онлайн книгу.
В зимних условиях все подразделения должны быть обеспечены теплым бельем для всего состава части, рукавицами и маскхалатами.
з) На каждую боевую машину в складах части иметь 1/2 боекомплекта артснарядов непзапаса в окончательно снаряженном виде и 50 % боекомплекта патронов набитыми в ленты и диски. В частях, где до получения настоящей директивы было окончательно снаряжено свыше 1/2 боекомплекта артснарядов, дальнейшее хранение их продолжать в снаряженном виде.
Переснаряжение магазинов производить через каждые два месяца.
Укладку снарядов и снаряженных магазинов в машины производить по объявлении боевой тревоги.
б) Все остальные виды запасов хранить порядком, указанным для стрелковых, кавалерийских и артиллерийских частей.
в) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).
2. Особо отработать вопрос подъема по тревоге частей прикрытия и отрядов поддержки погранвойск.
Сроки готовности по тревоге устанавливаю: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге – 2 часа; для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на мехтяге – 3 часа. Зимой готовность частей соответственно 3 и 4 часа. Для отрядов поддержки готовность – 45 минут…»[20].
Еще раз повторим: судя по тому, что Красная армия сразу после немецкого нападения вступила в бой, а не разбежалась по складам, части к 22 июня были приведены в боевую готовность.
Вот теперь можно продолжить историю с укрепрайонами, которая вскоре приобрела уже совершенно шизофренический оттенок. Продолжим читать Козинкина:
«Внимательный читатель мог заметить, что в перечне укрепрайонов КОВО, на тот момент благополучно занятых гарнизонами, отсутствуют два самых южных. Но отсутствовали они недолго – 16 июня снова за подписями Военного совета КОВО в полном составе в Генеральный штаб летит следующая телеграмма: „Прошу разрешения занять кадрами Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УР железобетонные сооружения первой линии этих УРов“. На документе длинная резолюция, написанная черным карандашом: „Занятие Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УРов разрешено. Остропольский УР по старой границе подготовить к занятию также УРовскими частями с целью обучения и сколачивания. Срочно закончить формирование УРовских частей для Киевского УР, после чего подготовить УР к занятию кадрами“». И подпись: «Жуков, 18.6».
Мы читатели невнимательные и перечня УРов не знаем. Но не надо знать перечня, чтобы оценить свистопляску: 10 июня запрещали, 18-го разрешили. Получается, 18-го запрет на приведение войск в боевую готовность был снят? А как же со Сталиным, который до последнего часа игнорировал угрозу нападения?
Что, вообще, творилось в те дни на границе?
Глава 4. 18 июня – выход на старт
Впервые эта дата появилась в опубликованных еще в начале 90-х годов протоколах судебного заседания
ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 265. Лл. 26–30.