Антарктида. Ульяна ГицареваЧитать онлайн книгу.
для изучения верхних слоев атмосферы. Пятнадцать месяцев длится командировка молодых ученых. Через полгода…
Клюшников. Ага, группа полярников… Ребенок, поп и собака.
Левон. И вы.
Клюшников. Ребенок, поп, собака и я. Длинная будет ночка.
Левон. А раньше сколько было?
Клюшников. По первости-то и пять сотен приезжало. Вишь, домов сколько отгрохали. Город почти. Но это не при мне еще. При мне – тридцать советских мужиков.
Левон. Зато теперь российских.
Клюшников. Собак, детей и попов.
Запись 4
Клюшников. Я несоленое не ем. И холодное не пью. Организму надо давать то, из чего он состоит. Не противоречить. Человек состоит из соли и тепла, потому что пот и слезы соленые, а кожа – теплая.
На папиной шляпе была соль. Когда-то за ношение такой фетровой шляпы могли и посадить. Не сажали потому, что крупинки придавали ей некую инородность. Вроде как приезжий, поддерживающий наш советский лагерь. А потом его направили служить во Владивосток. Там и вовсе все было соленое.
Когда не стало мамы, отец подал в отставку. Так бывает. Нет смысла уезжать, когда тебя некому ждать.
Я видел, как мутнеют его глаза, и сам старался надолго в экспедициях не пропадать. Но однажды он приволок в дом рыжую кошку. Не просто рыжую. Как апельсин. Как будто ее сшили из клоунского парика. Кошка драла нашу хлипкую мебель, лизала просоленные обои и даже спала в той шляпе, но отец носился с ней как сумасшедший. И когда кошка стала биться в истериках по ночам, повторяя: «Кота-а… Ко-ота-а!», он бросился искать такого же бесконечно рыжего кота. Над его бумажными объявлениями смеялись, подрисовывали хоботасто-ушастые хозяйства, звонили и бросали трубку. Еда была в дефиците, что уж говорить о развлечениях. Развлекались, как могли.
Когда нужный жених таки объявился, счастью папы не было предела. Мы открыли даже завернутое в старое мамино пальто шампанское для особых случаев. Морщась от кислоты, я слушал, как разместятся четверо, а то и шестеро рыжих котят в нашей однокомнатной квартирке. Котят было трое: черный, белый и полосатый. Папа плакал и обещал их любить несмотря ни на что.
И вот тогда я понял, что могу стать таким же, если хоть секунду еще простою на покрытом линолеумом полу. Что нужно бежать далеко, чтобы знать: я по-настоящему нужен. Потому что это не жизнь, когда нет воли к выживанию. Воля выше жизни. Понимаешь? Воля – настоящая жизнь.
Так я почти двадцать лет соглашаюсь на экспедиции с зимовкой в Антарктиде. Полгода – одна ночь. Жена плачет, мы расстаемся каждый раз как последний. Тут ведь всегда смерть ближе жизни… но и воля ближе.
Выходит, что жизнь, такая… самая настоящая, чтоб пить и легкими, и желудком, и почками, и глазами… до конца… настоящая жизнь – это уже немного смерть.
А папины котята дают новый приплод.
Запись 5
Клюшников. Сколько исполнилось-то?
Левон. Двадцать три.
Мишка. Мертвый на треть.
Левон. Почему мертвый?
Мишка. Ну, сколько ты проживешь? С такой работой в лучшем случае семьдесят. Двадцать три прожил. Треть потратил.