Серьезные отношения. Анна БерсеневаЧитать онлайн книгу.
вывезли детей, был настоящий, сосновый, с пахучим солнечным воздухом, и, что казалось самым важным маме и бабушке, детей там кормили, как рождественских гусей в сказках братьев Гримм. Но Ирине так непривычно и страшно было вдруг оказаться среди множества равнодушных к ней посторонних людей – дети были для нее не детьми, а вот именно людьми, такими же, как она, это она хорошо запомнила, – что уже через неделю родителям пришлось ее забрать, потому что днем она ничего не ела, а ночи напролет тихо плакала, укрывшись с головой одеялом. И, конечно, она не запомнила никого из тогдашних детсадовских мальчиков. Когда они с Игорем выяснили, что одним из этих мальчиков был он, то долго смеялись. Его, в отличие от Ирины, сдавали в этот детский сад каждое лето, чтобы ребенок не забыл родной язык, проводя весь год в странах Бенилюкса, где его отец был послом.
Воспоминания обо всем этом имели примерно такой же практический смысл, как воспоминания о тех временах, когда Игоря интересовало, какой роман она переводит. Если его это вообще когда-нибудь интересовало; теперь Ирина в этом сомневалась.
Она успела заметить, что, уходя, он надел не костюм, а джинсы и короткую кожаную куртку. Значит, вряд ли идет в ресторан или на какую-нибудь тусовку. Да он и не был любителем тусовок, впрочем, как и Ирина. Правда, причины для такой нелюбви у них с Игорем были разные: она не любила тусовки потому, что являлась природным интровертом, а он, природный экстраверт, считал их чем-то вроде беготни по магазинам, то есть исключительно женским занятием. Но не все ли равно, по каким причинам стали схожими их житейские привычки? Они жили себе и жили, а потом встретились в той точке, в которую каждый пришел сам, по своей доброй воле, и оказалось, что эта точка у них общая. Так это было семь лет и так перестало быть полгода назад.
Зря Ирина об этом подумала. Общая точка, семь лет… В тоненькую щелочку, которую она открыла этими мыслями, сразу же проскользнули воспоминания. Допустим, то, о медовой неделе на Майорке – на целый медовый месяц им тогда просто не хватило денег, – она уже научилась отгонять. Но ведь их было много, разных счастливых недель, и научиться отгонять воспоминания обо всех было невозможно. К тому же каждое из воспоминаний не стояло особняком, как островок, а текло в едином потоке. Он не был бурным, этот поток, но он проходил сквозь душу, и потому никуда от него было не деться.
Ирина захлопнула словарь; взгляд упал на череду картинок на обложке. Картинки тоже вели к ненужным воспоминаниям, потому что словарь был страноведческий и картинки были посвящены Англии, Лондону. В Лондоне Ирина однажды прожила полгода и почти всему, что умела делать в своей профессии, научилась именно за то время. Да и кроме профессии ей было что вспомнить о Лондоне. Но сейчас, как назло, вспомнилось не викторианское очарование его улиц и не стильная их пестрота, а холодная декабрьская ночь в ее полупустой – только кровать, стол и шкаф – комнате. Ночь такая холодная,