Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника. Владимир Тимофеевич МедведевЧитать онлайн книгу.
прежде чем оказался в нужном кабинете. Все тот же мужчина в штатском поднялся мне навстречу, протянул.
– Решил?
– Решил.
– А почему? – поинтересовался вдруг.
Я врать не стал:
– Зарплата…
Он улыбнулся.
В соседней комнате я заполнил массу разных бланков и анкет.
– Иди, продолжай работать. Никому ничего не говори. Когда надо – я позвоню, жди.
Прошла неделя. Месяц. Два, три месяца. Я решил, что не подошел. Но через полгода, шел уже август, раздался звонок. Видимо, они так долго изучали мое досье, делали какие-то новые запросы. Начальник цеха, узнав о моем уходе, отпускать отказался:
– Ты что? У нас план горит – петля! Надо поработать.
Я пришел к заместителю директора, и тот, прочитав заявление: «Прошу уволить в связи с переходом в Комитет госбезопасности», подписал его, не моргнув глазом.
Товарищи по цеху шутили: «Володя, если будет все в ажуре, позвони, за такие-то деньги и мы в госбезопасность придем».
В КГБ я дал подписку о неразглашении государственной и служебной тайны.
Меня зачислили в 9-е управление КГБ, в народе хорошо известное и именуемое как «девятка». Управление престижнейшее, ведало обеспечением безопасности руководителей партии и правительства, а также глав зарубежных государств, прибывающих с визитами в нашу страну. Заместитель начальника 9-го управления внушал мне необычайную важность моей службы, говорил о политической бдительности. Было множество других бесед и служебных напутствий, в том числе и казенных, ставших впоследствии анекдотическими: «Враг не дремлет!», «Болтун – находка для шпиона» и т. д.
Я приготовился к чему-то не только важному, но и возвышенному… Но сначала все оказалось гораздо прозаичнее и будничнее, а «святая святых» – личная охрана вождей, осталась в стороне.
Как раз в 1962 году, именно в год моего прихода в органы, в 9-м управлении КГБ был создан отдел по охране спецсооружений. Туда я и попал. Мне предстояло изучить несметное количество рабочих документов из категории так называемых «закрытых», в их числе уставы различных служб, руководства к действию при сигналах воздушной, химической, пожарной, боевой и прочих «тревог» и т. д. Это по части теории. Практика была интереснее – занимались рукопашным боем, стреляли из пистолета в тире, выезжали на стрельбище и за город, там уже вели огонь из автоматов, кроме того, бегали кроссы, плавали, сдавали разнообразные зачеты по легкой атлетике, зимой ходили на лыжах. Учились оказывать первую медицинскую помощь.
Собственно говоря, на практике, впрямую нам все это в первые годы было совершенно не нужно. Мы охраняли «объект». Будь это на гражданке, можно было бы назвать нас просто сторожами. Но спецсооружение являлось оборонным, сверхсекретным, я и теперь не могу назвать его. Оно в ту пору только возводилось – пыль, едкий дым, ядовитые запахи сопровождали всех нас потом еще многие годы.
Работали посменно: сутки дежуришь, двое – выходные. После смены выходили на улицу с бледными, синюшными лицами. Так продолжалось пять лет. Я,