Война и мы. Юрий МухинЧитать онлайн книгу.
линии разрывов. До этого мне всегда приходилось бывать только в цепи, а не наблюдать со стороны, а это совсем не одно и то же. Бунтин принялся по телефону бранить командиров батальонов отборным матом, так как больше ничего не мог сказать и посоветовать.
Немцы прекратили сплошной огонь и перешли на методический обстрел наших зарывающихся цепей. Атака, как и следовало ожидать, была сорвана. А тут комдив наседает по телефону с вопросами: «Насколько продвинулись? Почему не докладываете?» А командир полка и сказать ничего не может. Я подсказал, что наша артиллерия и минометы не подавили ни пулеметы, ни артиллерию противника на позициях, и Бунтин начал приводить эти аргументы комдиву, как школяр – с подсказки. Через некоторое время комдив Скляров сказал, что будет повторный артналет и нужно снова поднять людей в атаку. Но я редко встречал, чтобы пехотная цепь снова поднялась, если сам командир не пойдет с ней вместе. Так получилось и в этот раз. На 16 часов была снова назначена атака с короткой артподготовкой. Начальник штаба, чтобы не быть в стороне от дел, порекомендовал в качестве «толкачей» меня и лейтенанта Ламко послать во 2-й батальон, чтобы мы заставили пойти в атаку ротных, комбата и сами приняли в ней участие. Начальник штаба в тактике разбирался не больше, чем сам командир, но положение обязывало его «вносить предложения». «Словчить» мы не могли, ибо весь наш путь был на виду командно-наблюдательного пункта.
Мы спустились в траншею и по ней проследовали до КНП командира батальона старшего лейтенанта Лихолая. Он все еще находился в той траншее, откуда солдаты пошли в атаку. Мы передали ему приказ командира полка передвинуть свой КНП вперед, но он и не подумал это делать, заявив, что сменит его тогда, когда будет захвачена первая траншея противника. Мы тут же передали ответ комбата Бунтину, и у них началась телефонная перебранка и угрозы. Начался артналет, и мы пошли вперед до мест расположения командиров рот, которые заявили, что им не поднять людей в атаку, так как немецкие пулеметы в ДЗОТах не подавлены и такая атака это верная гибель. Командир роты спасался от минометного огня в углубленной воронке, а мы лежали рядом. Вокруг рвались снаряды и мины, над головами взвизгивали пули. Один снаряд не взорвался, упав рядом с Тихоном Федоровичем Ламко. Это была болванка 105-мм немецкого орудия, использующаяся как бронебойный снаряд. Мой друг ухватил снаряд руками, чтобы отбросить, и тут же выронил, так как он оказался горячим. Все это происходило на глазах отца-командира.
Захватив зачем-то этот снаряд, мы ползком вернулись к обрыву, потом в полный рост прошли в траншею и предъявили командиру полка эту «визитную карточку» (снаряд). Он грубо заявил: «Сам все видел». Уже за этот первый день боев я понял, «кто есть кто»…
Между прочим, этот самый Лихолай окончил войну майором с орденами Красного Знамени, Отечественной войны и Александра Невского. Его многократно перебрасывали из полка в полк, чередуя награждения с отстранениями от командования. Командовал он, может быть, только третью