Птичий короб. Джош МалерманЧитать онлайн книгу.
дома, наедине друг с другом. Я понял, что Робин выросла. Она мыслила почти как взрослая. Только разве восьмилетка поймет сообщения, которыми пестрят новости? Я пытался не скрывать их от нее, но родительские чувства брали свое, и порой приходилось переключать станции. Радио доконало Робин. По ночам ей стали сниться кошмары. Я подолгу успокаивал дочку и постоянно чувствовал, что лгу. Мы договорились больше не смотреть в окна. Мы договорились, что без моего разрешения на улицу Робин ни ногой. Порой я внушал, что ей ничего не грозит, но при этом существует огромная опасность. Робин стала спать на моей кровати, но однажды утром я проснулся и дочку не увидел. Накануне она говорила, что скучает по прежней жизни. Что скучает по маме, которую никогда не видела. Робин, восьмилетняя девочка, потрясла меня, посетовав, что жизнь несправедлива. Не увидев дочь рядом с собой, я решил, что она привыкает. К новой жизни привыкает. Боюсь, накануне вечером моя дочь утратила детскую наивность и раньше меня поняла, что творится за пределами нашего дома. – Том замолкает и смотрит на пол. – Я нашел дочь в ванне, Мэлори. В воде. Запястья Робин исполосовала себе бритвой, которой я при ней брился тысячи раз. Вода покраснела. Кровь испачкала стены. Кровь капала с бортиков ванны. И это ребенок. Восьмилетка. Она на улицу выглянула? Или сама на такое решилась? Ответ я не узнаю никогда.
Мэлори обнимает Тома.
Он не плачет. Подходит к стеллажам и снова берется за записи.
Мэлори думает о Шеннон. Она тоже погибла в ванной. Она тоже покончила с собой.
Том заканчивает ревизию и спрашивает, готова ли Мэлори идти наверх. Он тянется к веревке у лампочки и замечает, что Мэлори смотрит на брешь в стене.
– Жутко, да? – спрашивает он.
– Угу.
– А ты борись с собой. Это же предрассудки, одна из старейших фобий.
– О чем ты?
– О страхе перед подвалами.
Мэлори кивает.
Том дергает за веревку, и свет гаснет.
Глава 9
«Твари, – думает Мэлори. – Что за тупое слово!» Дети молчат, на берегах тихо. Слышно, как весла рассекают воду, двигаются в такт ударам сердца Мэлори. Когда синхронность нарушается, Мэлори словно умирает.
Твари…
Мэлори это слово никогда не нравилось. Она не считала тварями тех, кто преследовал ее четыре с лишним года. Тварь – это слизняк в саду. Или дикобраз. С теми, кто рыскает за опушенными шторами и заставляет ее жить вслепую, экстерминатору не справиться.
«“Варвары” тоже неверно. Варвары грубые, отчаянные. И дикари тоже». Весла рассекают воду, каждый гребок отдается в плечо.
«“Мастодонт” – это пальцем в небо. Вдруг они крошечные?»
Путешествие в самом начале, а у Мэлори от гребли ноют мышцы. Рубашка намокла от пота. Ноги замерзли. Повязка продолжает натирать.
«Демоны? Бестии? Вариантов сколько угодно».
Шеннон рассталась с жизнью, увидев одного или одну из них. Родителей наверняка постигла та же участь.
«“Черти” – слишком мягко. “Звери” – опять пальцем в небо».
Мэлори