Самая страшная книга. Лучшее (сборник). Александр МатюхинЧитать онлайн книгу.
счастливым отцом большого семейства, говоря о той книге, которую вы сейчас держите в руках. Смотрю на нее – и узнаю знакомые черты. Так много лиц, имен, каждое из которых по-своему дорого моему сердцу. Спасибо, что заглянули на огонек, ребята.
«Самая страшная книга: Лучшее» – это то самое «переиздание, которых не случается», по определению не должно быть у антологий-ежегодников. Но мы тут, знаете ли, пишем хоррор, то есть имеем дело с мрачными выдумками. Воплощаем на бумаге пугающие идеи, фантазируем о всяческой жути. А мир фантазий границ не имеет, даже если это весьма зловещие мечтания.
Мы отобрали шестнадцать замечательных историй, опубликованных в ежегодниках ССК за последние четыре года. И добавили еще несколько отменных рассказов от хорошо известных и любимых нашими постоянными читателями авторов. «Лучшее» – отличный способ познакомиться с серией ССК для тех, кто узнал про нас недавно и уже не найдет в продаже первые тома. А также, надеюсь, это прекрасный подарок вообще всем ценителям отечественной хоррор-литературы по случаю грядущего юбилея: ведь следующая, «Самая страшная книга 2018», станет нашей уже пятой по счету ежегодной антологией.
За эти пять лет я, наверное, раз двадцать, если не больше, писал предисловия и послесловия к разным книгам, хорошим и не очень (надеюсь, первых все-таки было больше). Но, кажется, еще никогда я не был так краток, как сейчас. И знаете что? Я рад, что могу помолчать. Потому что истории, собранные в «ССК: Лучшее» – в большинстве своем сочинения уже не новичков, но опытных, вполне состоявшихся авторов. Которые прекрасно умеют говорить сами за себя.
Послушайте… Какие глубокие, сильные голоса!
Сейчас они поведают вам о страшном.
Владимир Кузнецов
Рассказом «Навек исчезнув в бездне под Мессиной…» писатель и музыкант Владимир Кузнецов ярко дебютировал в «Самой страшной книге 2014».
Рассказ был настолько хорош, что едва не отхватил премию «Книга года» портала «Фантлаб» в номинации «Лучшая повесть/рассказ отечественного автора».
В дальнейшем Кузнецов повторил свой успех с новеллой «Тетраграмматон» («Самая страшная книга 2016»), другие произведения автора были опубликованы в антологиях «13 маньяков», «Хеллоуин», «Темные», «13 ведьм».
В 2016 году роман «Ртуть и соль» стал лауреатом премии «Рукопись года» и был издан в серии «Историческая фантастика. Эпоха империй».
Навек исчезнув в бездне под Мессиной…
Дождь. Четвертые сутки подряд небо затянуто тяжелыми, низкими тучами, превратившими день в бесконечные, давящие сумерки, а ночь – в непроглядную, как бочка с дегтем, пропасть. Огонь светильников и костров бессилен справиться с влажной, густой темнотой. Он вырывает из нее небольшие куски, в которые силятся уместиться промокшие, усталые люди. Темнота и вода вездесущи.
Райен Джей Виккерс, командир туннельного взвода Королевского Инженерного Корпуса, с тоской поглядел себе под ноги. Пол офицерского блиндажа, в котором он находился, размок настолько, что ботинки по щиколотку утопали в жидкой, глинистой грязи. Грязь источала отвратительный одор солоноватой болотной гнили. Огонек свечи, стоящей на столе, беспокойно дрожал, тревожимый вездесущими сквозняками. Свет, который он давал, был слабым и обманчивым, и Райену приходилось щуриться и низко склоняться над бумагой, чтобы различать выводимые пером буквы.
Едва слышимый сквозь футы земли, бетона и бревен, слуха Виккерса коснулся противный гудящий свист. Лейтенант еще ниже наклонился над столом, вжав голову в плечи и прикрыв грудью небольшой лист бумаги, над которым трудился. Тяжело громыхнуло, деревянная обшивка стен блиндажа заскрипела, с потолка посыпало мелкой влажной крошкой.
Когда вибрация стихла, Райен распрямился и продолжил писать. Буквы выходили кривые и неровные – руки, замерзшие и привыкшие к грубой работе, отказывались выводить их каллиграфически правильно.
«Милая Дженни.
Уже второе рождество я встречаю в окопах. Немногие здесь могут похвастаться таким сроком, а те, кто мог бы, – предпочтут смолчать. Мы стараемся не думать о том, в каких условиях оказались и что нам приходится терпеть – иначе можно сойти с ума. Я не хочу тебя обманывать, рассказывая, как делают другие, что нам здесь живется неплохо. Думаю, категории «плохо» или «хорошо» в применении к фронту совершенно неуместны. Дни, проведенные здесь, измеряются иными понятиями, чуждыми тем, кому с Божьего благословения повезло не попасть сюда.
Кажется, что за два прошедших года в войне не произошло совершенно никаких сдвигов. Военная мощь гуннов неистощима, каждую нашу атаку встречает контратака, ничуть не слабее, а часто – гораздо более сильная. На любое изобретение нашего командования они отвечают быстро, перенимая его или выдумывая нечто еще более смертоносное.
Но для нас, тоннельщиков, дела обстоят несколько лучше, нежели для простых солдат на передовой. Наше ремесло здесь во многом схоже с тем, чем мы занимались дома, – и это успокаивает,