Там, за чертой блокады. Михаил СухачевЧитать онлайн книгу.
кто вы? Вроде мы всех своих забрали.
– Стогова я, техничкой работала…
Нелли Ивановна поспешно встала, подошла близко к женщине.
– Алексеевна?! Не может быть! Нам же официально сообщили, что вы, то есть вас… словом, дружинницы передали ваш паспорт…
– Да, возле колонки с водой я и еще одна женщина из очереди потеряли сознание. В дворницкой нас хотели отогреть, привести в чувство, сняли пальто. Меня откачали, накрыли, перепутав ее пальто с моим, и отвезли в железнодорожную больницу, что на Расстанной, – знаете небось, – а ее, царствие ей небесное, погрузили на полуторку и отвезли, значит, на Волковку[7]. Пальто-то мое ей уже не нужно было, его и оставили в дворницкой. В нем и нашли мой паспорт. Пока лежала в больнице, за ради Христа упросила няню сходить ко мне домой. Дети у меня там остались. Оказалось, их всех эвакуировали. Что мне делать? Четверо на фронте, трое не знаю где. Согласилась и я на эвакуацию. Может, Господь даст, найду их.
– Алексеевна, дорогая, да вы уже нашли! Сядьте и ждите!
Нелли Ивановна настойчиво посадила ее на свое место и быстро скрылась в темноте.
– Виктор, ну-ка, вылези ко мне! – крикнула директор в чрево вагона.
– А его нет! – ответил детский голос. – Они с Валеркой удрали!
– Как – удрали?! Куда?! – Мысли, одна тревожнее другой, будоражили сознание Нелли Ивановны: «Куда же запропастились эти паршивцы? Витю же мать ждет! Надо срочно найти! Может, Эльза знает?»
Директор помчалась вперед. Не добегая до своего вагона, где должна находиться Эльза, она услышала девчоночий смех вперемежку с мальчишескими голосами.
В раскрытую дверь видно было, что вся компания старших детей сидит вокруг «летучей мыши»[8], а Валерка стоит на ящике в белом халате и колпаке, передразнивая Изабеллу Юрьевну:
– Ну-ка, дружок, раздвинь ягодицы, нет ли у тебя ущемления прямой кишочки?
– Виктор, быстро спустись! – Нелли Ивановна устало прислонилась к вагону. – Пойдем со мной!
– А мы? – спросила Эльза.
– Вы? Немного позже.
Витя послушно выпрыгнул из теплушки.
Она крепко сжала его локоть.
– Ты можешь вести себя по-мужски, ну, скажем так, стать примером выдержки для других?
– Нелли Ивановна, я ничего не понимаю, что-нибудь случилось?
– Да, да, я сама волнуюсь, говорю что-то не то. Словом, мама твоя жива.
– Как – жива? Я в дворницкой держал ее пальто, в кармане нашел паспорт и бумажку с адресом, написанную мной. И дворничиха сказала, что сама помогала дружинницам погрузить ее, мертвую, на полуторку.
– Виктор, все не так, и мама твоя жива, сидит здесь и ждет тебя! – замотала головой директор.
…Они подходили к сидящим. Нелли Ивановна почувствовала, как Виктор стал замедлять шаг, все сильнее сжимая ее руку, пока не остановился в двух метрах от женщины.
Директор подтолкнула Виктора вперед, к матери.
– Ну вот, Алексеевна, принимайте сыночка, здорового и невредимого, –
Во́лковка. – Имеется в виду Волковское кладбище, где в блокаду хоронили в братских могилах умерших в Московском районе.
«Летучая мышь» – так часто называли керосиновую лампу.