Русский крест. Первая книга. Архангельск-Новосемейкино (сборник). Александр ОбразцовЧитать онлайн книгу.
Теперь, в новое время, оно стало иметь смысл воинственный. Не случаен «росс» Ломоносова, не случайны изменения облика и одежды. Нечто легионерское, гладиаторское, башибузукское появилось в бесчисленных «кумпаниях». Это породило бессмыслицу в повседневной жизни и двойное бытие в сфере интеллектуальной. Стоит вам усомниться, косвенно хотя бы, в истинности таланта Пушкина или в полезности дел Петра, как вы рискуете оказаться побитым. А святые имена Чехова или Тютчева можно топтать без опасений – в них нет столь ценимых в новое время неразборчивости, цинизма, маккиавеллизма…
– Но-но, – сказал я, – что это вы, действительно…
– Вот видите, – сказал Иван.
На этом наша первая беседа окончилась.
2.
Иван стоял в тени липы и задумчиво смотрел на очередь людей. Очередь змеилась по бетонным ступеням универсама и заворачивала за угол, в винный отдел. Люди терпеливо стояли на самом солнцепеке, и в них, в их терпеливых лицах, было вечное.
– А, здравствуйте, – сказал Иван. – А я, представьте себе, стою здесь уже больше часа и не могу оторвать взгляда. Давайте понаблюдаем.
Мы стали смотреть.
По-видимому, Иван обладал каким-то корректирующим действием на мое восприятие. Если обычно я ждал от таких очередей каких-то скандалов или раскрытия характеров, то теперь, стоя рядом с ним, напитывался исходящим от очереди упорством. Люди почти не разговаривали, они стояли молча, со спокойными, непроницаемыми лицами и двигались мелкими-мелкими шажками.
– Вы думаете, они не знают о том, что алкоголь разрушает их? – спросил Иван. – Никто так этого не знает, как много пьющий человек, просыпающийся утром. Но они стояли, и будут стоять, покупая отраву для своих детей, мужей, жен, отцов, друзей. Нет здесь никаких болезненных, патологических устремлений. Это – сражение. Они не могут не сражаться, не могут и не хотят организовывать себе быт, строить долговременные здания, разбивать цветники. В них заложена гигантская страсть к сражению. Если во внешнем мире нет битв, они начинают биться со своим телом и разумом.
– Нет, – возразил я. – Они слишком долго страдали и сейчас хотят заглушить генетическую память об этих страданиях…
– Ну, что-о вы! – протянул Иван. – Эти страдания – страдания лентяя, у которого выбито окно и ему лень заткнуть его подушкой. А на дворе – ноябрь. Извините, очередь подходит.
И он двинулся к входу в винный отдел.
3.
– Абсолютное большинство людей совершенно не имеет своих суждений. Обо всем они судят только по аналогии. Это страшная беда для тех, кто имеет суждения. К примеру, молодые поэты так уверены в своей способности осчастливить человечество, указать ему радостный путь. И так страшна их судьба. Здесь уже такого не может быть: перехитрю судьбу. Буду и великим поэтом, любимцем народа, и долго поживу. Нет уж. Или ты великий поэт и танцуй на проволоке над кипящей смолой – или кропай потихоньку, не обращая внимания на общее столпотворение.
А столпотворение происходит по случаю всеобщего суждения.