Донские рассказы. Судьба человека (сборник). Михаил ШолоховЧитать онлайн книгу.

      Из степи, бурой, выжженной солнцем, с солончаков, потрескавшихся и белых, с восхода – шестнадцать суток дул горячий ветер.

      Обуглилась земля, травы желтизной покоробились, у колодцев, густо просыпанных вдоль шляха, жилы пересохли; а хлебный колос, еще не выметавшийся из трубки, квело поблек, завял, к земле нагнулся, сгорбатившись по-стариковски.

      В полдень по хутору задремавшему – медные всплески колокольного звона.

      Жарко. Тишина. Лишь вдоль плетней шаркают ноги – пылищу гребут, да костыли дедов по кочкам выстукивают – дорогу щупают.

      На хуторское собрание звонят. В повестке дня – наем пастуха.

      В исполкоме жужжанье голосов. Дым табачный.

      Председатель постучал огрызком карандаша по столу.

      – Гражданы, старый пастух отказался стеречь табун, говорит, мол, плата несходная. Мы, исполком, предлагаем нанять Фролова Григория. Нашевский он рожак, сирота, комсомолист… Отец его, как известно вам, чеботарь был. Живет он с сестрой, и пропитаниев у них нету. Думаю, гражданы, вы войдете в такое положение и наймете его стеречь табун.

      Старик Нестеров не стерпел, задом кособоким завихлял, заерзал.

      – Нам этого невозможно… Табун здоровый, а он какой есть пастух!.. Стеречь надо в отводе, потому вблизости кормов нету, а его дело непривычное. К осени и половины телят недосчитаемся…

      Игнат-мельник, старичишка мудреный, ехидным голоском медовым загнусавил:

      – Пастуха мы и без сполкома найдем, дело нас одних касаемо… А человека надо выбрать старого, надежного и до скотины обходительного…

      – Правильно, дедушка…

      – Старика наймете, гражданы, так у него скорей пропадут теляты… Времена ноне не те, воровство везде огромадное… – Это председатель сказал настоисто так и выжидательно; а тут сзади поддерживали:

      – Старый негож… Вы возьмите во внимание, что это не коровы, а теляты-летошники. Тут собачьи ноги нужны. Зыкнет табун – поди собери, дедок побежит и потроха растеряет…

      Смех перекатами, а дед Игнат свое сзади вполголоса:

      – Коммунисты тут ни при чем… С молитвой надо, а не абы как… – И лысину погладил вредный старичишка.

      Но тут уж председатель со всей строгостью:

      – Прошу, гражданин, без разных выходок… За такие… подобные… с собрания буду удалять…

      …Зарею, когда из труб клочьями мазаной ваты дым ползет и стелется низко на площади, собрал Григорий табун в полтораста голов и погнал через хутор на бугор седой и неприветливый.

      Степь испятнали бурые прыщи сурчиных нор; свистят сурки протяжно и настороженно; из логов с травою приземистой стрепета взлетают, посеребренным опереньем сверкая.

      Табун спокоен. По земляной морщинистой коре дробным дождем выцокивают раздвоенные копыта телят.

      Рядом с Григорием шагает Дунятка – сестра-подпасок. Смеются у нее щеки загоревшие, веснушчатые, глаза, губы, вся смеется, потому что на Красную горку пошла ей всего-навсего семнадцатая весна, а в