Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге. Борис Семёнович РомановЧитать онлайн книгу.
которого называли Фаддеем Алфеевым, потом Филипп, которого я тоже почти не знал. Напротив Петра Иоанн посадил другого Алфеева, по имени Иаков. Рядом с ним сел сам Иоанн и рядом с ним слева его брат Иаков, потом Симон Зилот, потом Левий Матфей, а по правую руку от Петра посажен был Нафанаил, сын Толмая, которого немного знал мой отец и называл Птолемеем. Бахрам и я сидели в том же углу зала, что и прошлый раз.
Тут началась совместная молитва, в которой на этот раз тихонько, иногда ошибаясь в словах, но приняли участие и Бахрам, и я, и Мосох, который также сидел с нами. Была середина второго часа утра и молитва ещё продолжалась, когда сверху раздался какой-то гул, как от сильного ветра, – но за окнами было безветрие, и видны были деревья во внутреннем дворе, и листва их едва шевелилась. Но из этих окон и из дверей, и с потолка, отовсюду шёл гул, который все усиливался и нарастал, а воздух в зале сначала стал удивительно свеж, как перед грозой, а затем начал светиться неярким серебристым светом. Мы сидели рядом с окном во внутренний двор, и видели между тем по-прежнему ясное и безоблачное небо! С площади перед домом начал доноситься шум толпы, – они, видимо, тоже слышали гул и видели свечение воздуха над крышей дома или в окна. В зале все замолчали, и только Пётр чуть слышно шептал что-то, невозможно было разобрать слова.
В голове было необыкновенно ясно. Казалось, я мог ответить сейчас на любой вопрос, задай мне его хоть сам Петр, или Иоанн, или книжник Аарон, или ессей Садок, или кто угодно. Больше того, вскоре мне показалось, что я начинаю понимать мысли других, всех в этом зале, – начинаю читать их мысли и говорить с ними без слов! Я оглядел зал, и по широко открытым глазам людей, и ещё неизвестно почему понял, что все они испытывают нечто подобное. Вдруг в центре зала над столом Апостолов сияние усилилось, и голову каждого из них окутали светящиеся шары. Они переливались неяркими цветами, тихо пульсировали, а гул стоял уже везде и исходил, казалось, отовсюду. Над некоторыми из людей, сидевших ближе к Апостолам, тоже виднелось сияние, хотя и не шары. Я не рассмотрел тогда все и всех, но потом рассказывали, что Мария, мать Иисуса светилась серебристым сиянием вся, с головы до пят. Но все видели, как над головами Апостолов, прямо в огненных шарах стали проступать, переливаясь всеми светами радуги, какие-то знаки. …
Тут все услышали громкий шепот Петра: "Дух Святой излился на нас! Утешитель обещанный Тобой, Господи Иисусе! Слава Тебе, и Отцу Небесному, и Духу Святому!" шёл третий час от восхода солнца. Меж тем разноголосые крики и шум снаружи дома уже пересиливали гул в зале и громкий шепот Петра. Кричали и на незнакомых мне языках, – на улицах было много паломников еламитов, и парфян, и понтийцев, и мидян, и критян, и аравитян, и египтян, и других прозелитов, пришедших на праздник Пятидесятницы. Вокруг дома на площади и прилегающих улицах собралась плотная толпа, и в окна это было видно. Гул и свечение были по-прежнему, но огненные знаки исчезли, и светящиеся огни были уже не такими яркими, только дугами