Илиада. ГомерЧитать онлайн книгу.

      Рог заскрипел, тетива загудела, и прянула стрелка

      Остроконечная, жадная в сонмы влететь сопротивных.

      Но тебя, Менелай, не оставили жители неба,

      Вечные боги, и первая дщерь светлоокая Зевса:

      Став пред тобою, она возбраняет стреле смертоносной

      К телу касаться; ее отражает, как нежная матерь

      Гонит муху от сына, сном задремавшего сладким.

      Медь направляет богиня туда, где застежки златые

      Запон[269] смыкали и где представлялася броня двойная:

      Бурно пернатая горькая в сомкнутый запон упала

      И насквозь просадила изящно украшенный запон,

      Броню насквозь, украшением пышную, быстро пробила,

      Навязь[270] медную, тела защиту, стрел сокрушенье,

      Часто его защищавшую, самую навязь пронзила

      И рассекла, могучая, верхнюю кожу героя;

      Быстро багряная кровь заструилась из раны Атрида.

      Так, как слоновая кость, обагренная в пурпур женою,

      Карскою или меонской, для пышных нащечников коням,

      В доме лежит у владелицы: многие конники страстно

      Жаждут обресть; но лежит драгоценная царская утварь,

      Должная быть и коню украшеньем, и коннику славой, —

      Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровью

      Бедра крутые, красивые ноги и самые глезны.

      В ужас пришел Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

      Брата увидевши кровь, изливавшуюсь током из язвы.

      В ужас пришел и сам Менелай, воеватель отважный;

      Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,

      Вновь у Атреева сына исполнились мужества перси.

      Тяжко стеная и за руку брата держа, Агамемнон

      Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:

      “Милый мой брат! на погибель тебе договор заключил я,

      Выставив против троян одного за данаев сражаться:

      Ими пронзен ты; попрали трояне священную клятву!

      Но не будут ничтожными клятва, кровавая жертва,

      Вин возлиянье и рук сопряженье на верность обета.

      Если теперь совершить Олимпийский Зевес не рассудит,

      Поздно, но он совершит, – и трояне великою платой,

      Женами их и детьми, и своими главами заплатят.

      Твердо уверен я в том, убеждаяся духом и сердцем,

      Будет некогда день, как погибнет высокая Троя,

      Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

      Зевс Эгиох, обитатель эфира высокоцарящий,

      Сам над главами троян заколеблет ужасным эгидом,

      Сим вероломством прогневанный: то неминуемо будет.

      Но меж тем, Менелай, и жестокая будет мне горесть,

      Если умрешь ты, о брат мой, и жизни предел здесь окончишь.

      Я,