Илиада. ГомерЧитать онлайн книгу.

      Окрест его кефалленов ряды, не бессильных во брани,

      Праздно стояли, еще не слыхавшие бранной тревоги:

      Ибо едва устремленные к бою сходились фаланги

      Конников быстрых троян и ахеян, и стоя дружины

      Ждали, когда, наступивши, ахейская башня[277] другая

      Прежде ударит в троян и кровавую битву завяжет.

      Так их нашед, возроптал повелитель мужей Агамемнон

      И к вождям возгласил, устремляя крылатые речи:

      “Сын скиптроносца Петея[278], питомца Крониона Зевса!

      Также и ты, одаренный коварствами, хитростей полный,

      Что, укрываяся здесь, вы стоите, других ожидая?

      Вам из ахейских вождей обоим надлежало бы первым

      Быть впереди и пылающей брани в лицо устремляться.

      Первые вы от меня и о пиршествах слышите наших,

      Если старейшинам пиршество мы учреждаем, ахейцы.

      Там приятно для вас насыщаться зажаренным мясом,

      Кубками вина сладкие пить до желания сердца;

      Здесь же приятно вам видеть, хотя бы и десять ахейских

      Вас упредили фаланг и пред вами сражалися медью”.

      Гневно воззрев на него, отвечал Одиссей знаменитый:

      “Речи какие, Атрид, из уст у тебя излетают?

      Мы, говоришь ты, от битв уклоняемся? Если, ахейцы,

      Мы на троян быстроконных воздвигнем свирепство Арея,

      Узришь ты, если захочешь и если участие примешь,

      Узришь отца Телемахова в битве с рядами передних

      Конников храбрых троян; а слова произнес ты пустые!”

      Гневным узрев Одиссея, осклабился царь Агамемнон,

      И, к нему обращался, начал он новое слово:

      “Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!

      Я ни упреков отнюдь, ни приказов тебе не вещаю.

      Слишком я знаю, что сердце твое благородное полно

      Добрых намерений; ты одинаково мыслишь со мною.

      Шествуй, о друг! а когда что суровое сказано ныне,

      После исправим; но пусть то бессмертные всё уничтожат!”

      Так произнесши, оставил вождей и к другим устремился.

      Там он Тидида нашел, Диомеда героя, стоящим

      Подле коней и своей составной колесницы блестящей;

      С ним стоял и Сфенел, благородная ветвь Капанея.

      Гневно и их порицал повелитель мужей Агамемнон;

      Он к Диомеду воззвал, устремляя крылатые речи:

      “Мужа бесстрашного сын, укротителя коней Тидея,

      Что ты трепещешь? и что озираешь пути боевые?

      Так трепетать не в обычае было Тидея героя;

      Он впереди, пред дружиною, первый сражался с врагами.

      Так говорили – дела его зревшие; я с браноносцем

      В подвигах не был, не видел; но всех, говорят, превышал он.

      Некогда он, не с войной, но как странник, в микенские стены

      Мирный вошел,