Вкус заката. Елена ЛогуноваЧитать онлайн книгу.
романам. Я до безобразия влюбчива, что в сочетании с изобретательностью и предприимчивостью обеспечивает мне нескучную личную жизнь на протяжении… гм… не скажу уже какого количества лет.
В каждую новую любовь я бросаюсь, как склеротический десантник без парашюта в воздушный океан. В затяжном полете захлебываюсь эмоциями, упиваюсь эйфорией свободного падения и, в кратчайшие сроки достигнув максимальной глубины интимных отношений, периодически нахожу себя на дне в виде бесформенных останков, на первый взгляд не поддающихся восстановлению. К счастью, это обманчивое впечатление: кусочки моего разбитого сердца собираются воедино так же легко, как шарики ртути. Но врожденным это качество не является, я воспитала его в себе годами мучительных тренировок.
В тот день я решила, что должна расстаться с Андреем. Это решение далось мне с большим трудом – в окончательной (хотелось так думать) версии я приняла его с четвертой попытки. Предыдущие три я позорно провалила, потому что мысль, в муках рождавшуюся в верхах – в моей голове, не поддерживали мои же низы. Ощущение вселенской пустоты в том женском месте, для которого еще не придумано приличного и не вычурного названия, возникало у меня всякий раз, когда я твердо говорила Андрею и самой себе: «Ну, все, хватит с меня, кончено, больше никогда! С тобой – ни-ког-да!» А хотелось всегда и с ним. С ним, именно с ним и только с ним!
День, два, три я героически сражалась со своей животной натурой, бестрепетно обрубая все контакты со впавшим в немилость любовником. Я запрещала всем, включая свой собственный внутренний голос, упоминать его имя. Я выбрасывала в мусор накопившиеся со времени предыдущей попытки разрыва письма, фотографии и мелкие подарки. Я выключала телефоны, не запускала скайп, игнорировала электронные сообщения, голубиную почту, морзянку, сигнальные флажки, ракеты и барабаны.
Санчо в эти периоды также переходил на осадное положение и стойко сражался с атаками удивленного, недоумевающего или разгневанного Андрея на своем рубеже. Полагаю, мой помощник делал это охотно и даже с удовольствием. Как все мужчины, он не чужд ревности и садизма, а потому в роковой час с радостью отшивает моих более или менее удачливых ухажеров изысканными фразами типа: «Анна Ивановна просила передать, что непременно встретится с Вами позже – в следующей жизни!»
Я выбралась из кресла и босиком – туфли остались лежать на боку под столом – прошлась вдоль стеллажа, присматриваясь к кубкам. Золотой, с серебряными ручками и неописуемыми финтифлюшками – приз за победу в шахматном турнире – показался мне подходящей посудиной. Я на глазок определила его емкость как пол-литровую, и внутренний голос заверил меня, что это самое то.
Слегка запыхавшийся Санчо ворвался в кабинет, когда я старательно и методично полировала внутреннюю поверхность кубка чистым носовым платком.
– Кола! – сказал мой помощник, поставив на край стола полуторалитровую бутыль. – И рюмка!
– Газировку оставь, а рюмку забери, она мне не понадобится, – распорядилась