«О, возлюбленная моя!». Письма жене. Вольф МессингЧитать онлайн книгу.
его самому неприятно – он чересчур крепок и сильно дерет горло. Возможно, потому, что здесь рубят не только листья, но и стебли.
Перечитал свое письмо, мой отчет тебе, и убедился, что ни о чем не забыл написать.
Целую тебя тысячу раз, любимая моя, и с нетерпением жду встречи.
Напиши мне такой же подробный отчет обо всем, что ты без меня делаешь. Ничего не упускай, прошу тебя. Я стану читать и представлять себя рядом с тобой. Это хотя бы немного скрасит мою тоску.
Твой В.
P. S. Главный врач угостил меня вареньем из молодых грецких орехов. Это невероятно вкусно. Я и не знал никогда, что из молодых орехов варят варенье. Купил две банки этого варенья, чтобы порадовать тебя по возвращении. Уверен, что тебе понравится, ведь наши вкусы совпадают. Купил бы и четыре, но в чемодане больше нет места, а ехать с корзиной в руке я, как ты понимаешь, не могу. Вольф Мессинг с корзиной в одной руке и узлом в другой – ха-ха-ха!
В.
Здравствуй, любовь моя!
Вчера полдня пытался дозвониться в Москву. Очень хотелось услышать твой голос и сказать, как я люблю тебя. Но легче, наверное, дойти отсюда до Москвы пешком, чем дозвониться. Мне объяснили, что это обычное дело. Хорошая связь есть только с Тбилиси, и то не всегда. При упоминании о Тбилиси я сразу же вспомнил те две недели, которые мы там провели. Тбилиси в этот раз я совершенно не запомнил, помню только наши ночные посиделки на балконе в гостинице. Какой-то злой рок преследует меня в этом прекрасном древнем городе. Я никак не могу познакомиться с ним. То помешало начало войны, то я был персональным гостем первого секретаря ЦК[30] и запомнил только бесконечные застолья, то я был с тобой, а когда рядом ты, любимая моя, мне нет дела до городов. Это не упрек, Боже упаси, просто говорю то, что есть. Очень жаль, что нельзя было вечером гулять по Тбилиси[31], но нам и на балконе было хорошо, правда же? Когда ты рядом, я смотрю только на тебя, когда тебя нет, я смотрю по сторонам. Поэтому я совершенно не запомнил Тбилиси, но Абастумани изучил так, будто я здесь родился. Мой дар помогает мне общаться с людьми. Мысли я читаю на любых языках, потому что мысль – это мысль. И внушать я могу точно так же, при полном незнании грузинского языка. Поэтому если я сбиваюсь с дороги (городок мал, но заблудиться в нем легко, есть настоящие лабиринты), то просто мысленно прошу первого встречного показать мне дорогу. Надо сказать, что длительные прогулки на свежем воздухе пошли мне на пользу. Чувствую себя хорошо. Отдыхать тоже получается, потому что все, кто хотел что-то у меня узнать, уже сделали это и оставили меня в покое. Даже больше – люди чувствуют себя обязанными мне и пытаются сделать мне что-то приятное. Никто не занимает мою любимую скамейку по вечерам, мне уступают очередь на процедуры, постоянно чем-то угощают. Все сокрушаются, что приехали сюда в мае, а не в августе, когда поспевают фрукты. Увы, человек предполагает, а профсоюз располагает. Когда дали путевку, тогда и изволь ехать. Мой сосед
Из мемуаров Вольфа Мессинга: «Разговор перешел на Тбилиси. Сталин начал спрашивать, что я успел там увидеть. Я успел увидеть мало, потому что война вмешалась в мои планы и вынудила меня срочно уехать. «А вы поезжайте сейчас, – посоветовал Сталин. – Я скажу Кандиду, чтобы он организовал вам достойную встречу». Кандидом звали Первого секретаря ЦК Грузии Чарквиани. Я последовал совету Сталина и в сентябре 1942 года приехал в Тбилиси. То было очень сложное время. Бои шли на Кавказе, немцы рвались в Закавказье, но их туда не пустили. Чарквиани организовал мне такую встречу, которая запомнилась мне на всю жизнь. То был истинный пример кавказского гостеприимства». (Мессинг В. Я – телепат Сталина / Перевод Г. Я. Коган.)
Можно предположить, что это было связано с послевоенным разгулом бандитизма в СССР.