Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Одна таинственная страсть…. Вероника БогдановаЧитать онлайн книгу.
припекала, что зрачок слезился,
мне так хотелось быть живой, как все,
иль вовсе мертвой, как дитя из гипса.
В удобном сходстве с прочими людьми
не сводничать чернилам и бумаге,
а над великим пустяком любви
бесхитростно расплакаться в овраге.
С продуктами в городе было очень туго, а уж добыть необходимые ребенку фрукты и овощи и вовсе было практически невозможно. Девочка ела очень мало и никогда ничего не говорила ни о том, чего ей хочется, ни о том, что ее тревожит. Идеальный ребенок. Из-за этого тихого молчания никто не заметил, как девочка вдруг резко стала худеть, а через пару дней и вовсе перестала вставать с кровати. Маленькую Беллу в срочном порядке отправили в больницу, но там тоже ей помочь могли немногим. Продуктов и медикаментов категорически не хватало. Девочка целыми днями лежала на больничной койке и не выпускала из рук спасенного от рук воспитательниц детского сада плюшевого мишку. Больше всего на свете она скучала по маме, поэтому когда сквозь туман пограничного с небытием состояния она вдруг увидела женщину в военной форме, она приняла ее за игру воображения.
На самом же деле мать девочки примчалась сразу же, как только ей пришла телеграмма:
«Белла умирает. Дизентерия. Ждем».
Начальство с пониманием отнеслось к обстоятельствам и моментально дало ей увольнительную. За считанные дни этой хрупкой женщине в военной форме удалось найти хороших врачей, лекарства, продукты, а главное – разрешение на возвращение в Москву. Как только состояние девочки сочли удовлетворительным, они отправились в долгий путь домой. Поначалу пришлось задержаться в одном городе, затем перебраться в другой, третий… Сама Белла смутно помнила последовательность быстро сменяющихся городских пейзажей. Главное, что в одной руке у нее всегда был старый плюшевый мишка, а в другой – рука мамы.
«Все мое детство состояло из моей матери, из ее запахов, ласк, прикосновений, тяги и ревности к ней, и я не помню теперь, когда наметилось и установилось между нами, вернее, у меня к ней, это болезненное, холодное, жестокое и неумолимое отдаление, уравновешенное огромной жалостью».
В 1944 году они вернулись в Москву в свою большую квартиру в Третьем доме Советов. Белла не знала, почему его так называют, но звучало это солидно и торжественно. Ей нравилось. Да и Москва ей очень нравилась, вот только перспектива похода в школу пугала ее так, что коленки невольно подкашивались. Пару раз сходив в школу, девочка вновь заболела, да так, что пришлось на целый учебный год забыть о продолжении образования. (На следующий год ситуация, скорее всего, повторилась бы, если бы не мудрая учительница.)
Беллу вновь записали в первый класс, но девочка опять серьезно заболела в самом начале учебного года. Уже в середине осени ее вновь привели в школу, по большому счету уже не надеясь на успех мероприятия. В конце концов можно было бы перевести ребенка