Москва романтическая. Ирина СергиевскаяЧитать онлайн книгу.
постепенно распродавший роскошную обстановку графского дворца. Бесценная коллекция раритетов, старинные картины и редчайшие книги, уникальные экспонаты распылились по московским антикварным салонам.
В 1833 году усадьбу Разумовских выкупил Опекунский совет под приют для детей, чьи родители умерли в холерную эпидемию. Позднее он стал Александринским сиротским институтом, или, как его называли в просторечии, Разумовским пансионом. Летом 1876 года в этот пансион поступил А.И. Куприн, где он пробовал писать свои первые стихи. Какое-то время там находилась фельдшерская школа, богадельня, учительская семинария, а с 1901 года расположился дом престарелых – «убежище государыни императрицы Марии Федоровны».
После того, как бывший графский дворец перешел от рода Разумовских к Опекунскому совету, то есть стал казенным, в нем начинается настоящая чертовщина. Еще в 30-е годы XIX века воспитанники сиротского дома, а потом фельдшеры и семинаристы жаловались на то, что здание облюбовали привидения. По ночам в бывшем графском дворце раздавались непонятные звуки, приглушенные шаркающие шаги, слышались зловещий смех и раздирающие душу крики. В полутемных коридорах мерещились неясные полупрозрачные тени.
Вся эта мистика прекратилась после революции 17-го года, когда здание некогда роскошного дворца было передано Институту физкультуры. Бравые физкультурники засыпали пруды с карпами, оборудовав на их месте спортплощадки и стадионы, и принялись доводить до совершенства свое тело. Отважные советские юноши и девушки не боялись ни Бога, ни черта, ни привидений, и довольно долгое время о привидениях ничего не было слышно.
Хранитель графского дворца
В 1970-х дворец перешел в ведение ВНИИФК (Научно-исследовательский институт физической культуры), в центральной части главного дома была построена сауна, за 10 лет нанесшая сильный ущерб дворцу. В результате – бодрые физкультурники и превратили дворец в руины. В те неспокойные годы сотрудником НИИФК работал Олег Львович Козлов, рассказывающий позже, что не раз видел здесь нечто таинственное и сверхъестественное.
По его словам, все самое интересное начиналось ночью. В тишине коридоров раздавался вдруг громкий смех. В бывшей графской столовой зале слышался звон бокалов, стук столовых приборов о фарфор и негромкая беседа. К тому времени во дворце не оставалось старинных часов, все часы были электронные, как в любом советском учреждении. Тем не менее, в полночь в дальних комнатах вдруг раздавался бой старинных часов. По коридорам дворца ночью начинало вдруг сквозить таким холодом, да так, что по спине пробегали мурашки. Никаких кондиционеров там и в помине не было, при этом разница температур в одном конце коридора и в другом доходила до десятков градусов. При этом горло сдавливала замогильная жуть… Даже спокойный сиамский кот Маркиз, по словам охранников, иногда неожиданно останавливался, и, выпучив глаза, смотрел в пустой угол, и орал так, что хоть беги.
Конец