Песни бегущей воды. Роман. Галина ДолгаяЧитать онлайн книгу.
пес твой озверел! – жаловались гости.
Джаркын для острастки цыкнет на него, но не бьет. Понимает, что за него пес горло дерет. Да и кроме безмозглых овец никого у него не осталось. Вот и выходит, что пес – самый близкий из всех живых.
За зиму Джаркын прирезал пару овец. А что их жалеть? Помрет, кому они достанутся? То-то же! И не жалел. Зима прошла. Сердце успокоилось. С весной и силы в тело вернулись. Крепким стал чувствовать себя Джаркын. И все чаще всматривался вдаль, за озеро, на далекие горные хребты. Что там за ними? Выйдет пасти овец и все смотрит в небо. Сокол пролетит – напомнит ему старый сон. Достанет Джаркын заветную лягушку – всегда ее с собой носит! – и вертит в руках, разглядывает. А сокол своим полетом все тревогу нагоняет. Потерял Джаркын покой.
Когда воздух наполнился ароматами молодых трав, когда песни птиц стали веселее, когда пастухи племени начали собираться на выпасы, Джаркын раздал людям скот и все добро, спрятал агатовую лягушку за пазуху, взгромоздил хурджун с припасами на плечо и пошел. Куда? Куда дорога повела!
Пес, оставшийся без дома, без стада, без хозяев, встал в нерешительности. Где-то там блеяли овцы, которых он охранял у своей юрты. Где-то там лежала и разобранная юрта. Где-то там в земле покоилась хозяйка. А хозяин пошел, не позвав его. Пес поднял морду, потянулся к небу и завыл. Джаркын оглянулся. Пес с готовностью напрягся. Джаркын, помолчав, кивком позвал его. Сорвавшись с места, как щенок, кобель рванул к хозяину и, благодарно ткнувшись носом в его колени, посеменил рядом.
Глава 2. В дороге
Тихое журчание ручья навевало сон. Джаркын смотрел на чистые струи и как зачарованный погружался в иной мир – грез ли, своих мыслей или призрачного сна, в котором он пытался думать, не позволяя духам увести себя туда, где все возможно. Но глаза закрылись. Ласковое тепло пригрело веки. Джаркын обмяк, отдавшись неге, и только музыка ручья еще звучала в его ушах. Расслабленный слух различал переливы воды, то текущей плавно, то попавшей под камень, то струящейся между корнями куста, капризом природы выросшего на кромке речного ложа. Наконец, духи победили, и Джаркын провалился в беспамятство, дарующее отдых телу и уму.
Картины пережитого за все его нелегкое путешествие вновь пронеслись перед внутренним взором, пугая холодом снежных перевалов, прощальным воем старого пса, потерявшегося в снегах, страшного гула лавины, едва не поглотившей его самого хищным снежным оскалом.
Впервые за всю свою жизнь Джаркын почувствовал горечь потери собаки. Разве что в детстве он любил собак, которые росли вместе с ним. Он делился с ними куском хлеба на выпасе отары, грелся у теплого бока, засыпая в ложбинке. Но прошли детские годы и, став взрослым, Джаркын забыл о нежных чувствах и, как и все, был строг с собаками, кормил редко, оставляя им право самим добывать себе еду, прогонял грубым словом, а то и пинком, когда преданная животина кидалась под ноги пришлому человеку. Но пес,