Мазепа. Фаддей БулгаринЧитать онлайн книгу.
верят тому, что посланец Палеев хотел убить вас. Они думают, что все это выдумано для того только, чтоб погубить Палея в мнении царя. Могу поручиться вам, что Палей имеет весьма много друзей в войске русском и здесь и что он найдет между старшинами и между простыми казаками много таких, которые поверят ему более, нежели вам. В целой Малороссии и Украине Палея чтут и уважают, как другого Хмельницкого, как народного витязя… И я не раз слыхала, что если б пришлось избрать гетмана вольными голосами, то Палей, верно, был бы гетманом!
– Ну вот потому-то Палей и хочет извести меня, а они для того хотят Палея, чтоб своевольничать безнаказанно! И вот меня же обвиняют! Да что смотреть на вражеские речи! Им я ничем не угожу… Нас с Палеем рассудит – смерть или… Но я чувствую себя нездоровым; прощай, Мария! Мы потолкуем с тобою в другое время, а между тем ты прилежно наблюдай за всеми моими недоброжелателями и старайся открыть, кто из них переписывается с русскими чиновниками. Полковника Протасьева ты опутай кругом паутиной, чтоб муха не добралась к нему без твоего ведома. Я велю Быстрицкому выдать тебе нужные деньги… Прощай, Мария! – гетман захлопал в ладоши и дал знак вошедшему татарину, чтоб он проводил Ломтиковскую. Она вышла в крайней досаде, что не могла ничего узнать о таинственной гостье.
ГЛАВА IV
…А ты, свирепый зверь,
Моей главой играй теперь!
Она в твоих когтях…
По наступлении вечера Мазепа с нетерпением ожидал в своем кабинете возвращения иезуита, патера Заленского, которого он послал в темницу к Огневику, чтоб уговорить его к открытию замыслов Палея и к признанию в покушении на жизнь гетмана.
С печальным лицом вошел иезуит в комнату и, сложа руки на груди, не говорил ни слова.
– Ну что ж, признался ли он? – спросил Мазепа, едва переводя дух.
– Он стоит все на одном, что не покушался на жизнь вашу и ничего не знает о намерениях Палея, кроме того, что объявил вам, ясновельможный гетман!
– Итак, он упорствует… Нечего делать! – сказал Мазепа и, помолчав, примолвил с жаром: – Или я извлеку тайну из души его, или извлеку из него душу!
– Признаюсь вам откровенно, – возразил иезуит, – что мне весьма тяжко было видеть его в таком несчастном положении. Он был моим учеником, и я невольно чувствую к нему некоторую привязанность, а зная нрав его, не думаю, чтоб он был в состоянии лгать и запираться. Страданья его трогают меня, и если он должен умереть…
– Он должен умереть! – воскликнул Мазепа. – Этого потребует безопасность моя и успех нашего великого предприятия. Мне самому жаль его, патер Заленский! Но… что значит жизнь одного незначительного человека, когда идет дело об участи целых государств, о безопасности правителя народа? Я вижу, что ты грустен, старый друг мой! Садись-ка, патер, да потолкуем!..
Иезуит сел в безмолвии, потупя глаза. Мазепа повертывался беспокойно в своих креслах и, погладив себя по голове, обтер пот с лица и, устремив взор на иезуита, сказал:
– Что