География одиночного выстрела. Андрей КурковЧитать онлайн книгу.
почему же товарищ Абунайка знал про эти беззакония и ничего не делал? – строго спросил народный контролер.
– А что мог Абунайка делать? Абунайка не сильный, старый и нерусский. Надо, чтобы русский приехал и наказал русского, а Абунайка не может сказать, что русский человек – плохой, Абунайке никто не поверит…
– Ну ладно, – Добрынин махнул рукою, утомившись от многословия старика. – Скажите, товарищ Абунайка, у вас здесь свой суд есть?
– Суд? – переспросил старик.
– Ну да, если кто-нибудь что-то украдет или убьет кого-то, вы его наказываете?
– Да-а… – ответил старик.
– Значит, это у вас организовано, и вы знаете, как наказывать? – уточнил Павел.
– Конечно, Абунайка знает! – подтвердил старик.
– Тогда вы можете и Кривицкого своим судом наказать? – спросил Добрынин, глядя старику прямо в глаза.
Абунайка задумался, поднес сухую желтоватую руку ко рту, дотронулся до острых коротких усов.
– Наверно, можем, – наконец произнес он.
– Ну тогда берите его и судите! – твердо сказал, как приказал, Добрынин.
– Абунайка к народу пойдет, суд готовить будет, а на суд русского человека Добрынина позовут! – старик поднялся, поклонился контролеру и ушел.
– Русский человек еду не кушал? – спросил Ваплах. – Надо кушать, а то холодно будет…
– Ладно, давай! – устало проговорил Павел.
Урку-емец снял с печки котел, разлил из него какую-то похлебку по двум глиняным мискам и одну протянул народному контролеру. Подал ему и белую костяную ложку.
«Эх, хлеба бы сейчас!» – с горечью подумал Добрынин.
Похлебка была излишне соленой, но вполне съедобной. Съел ее Павел быстро и вспомнил первый рассказ о Ленине и о невкусном национальном супе. «Наверно, это не здесь было», – подумал Добрынин.
Урку-емец ел медленно и при этом громко чмокал губами. Доев, он опустил пустую миску на пол под печку и снова предложил выпить тарасуна. На этот раз Добрынин не отказался. Во рту сразу стало приятней, но на душе по-прежнему тяжелым камнем лежали впечатления этого дня, и ни о чем другом Павел думать не мог.
– Абунайка все сделает, – снова угадав мысли Павла, проговорил Ваплах. – Он с народом поговорит, народ его слушается.
Дальше сидели они молча. Пили тарасун, думали каждый о своем.
Времени прошло немного – может, два часа, может, три. И послышался снова скрип верхового снега. В чум зашел Абунайка. Зашел деловитой быстрой походкой. И на круглом загорелом лице его было такое серьезное выражение, что Добрынину сразу захотелось встать на ноги. Все-таки серьезные люди всегда вызывают уважение.
– Суд готов, – сказал старик. – Собаки ждут. Надо ехать.
Вышли, сели в сани. Старик закричал на собак и хлестнул их недлинной нагайкой. Уже на ходу Павел застегивал свой кожух, хотя после выпитого тарасуна было ему тепло.
– Где суд-то будет? В Хулайбе? – спросил он старика, сидевшего впереди.
– Зачем