Русские во Второй мировой войне. Анатолий УткинЧитать онлайн книгу.
первым разгромом. К лету 1941 года 75 процентов командиров Красной Армии занимали свои должности менее одного года.
Покинув в 1939 году т. н. «линию Сталина», войска не создали новых укреплений. Только 1000 из 2500 бетонных огневых позиций были оснащены артиллерией. План постройки 190 новых аэродромов в западных районах СССР был одобрен лишь в феврале 1941 года. А НКВД начал работу над расширением всех имеющихся сразу, в результате чего большая часть самолетов была переведена на гражданские аэродромы, расположенные близко к границе и слабо защищенные.
Войска не получили предварительного уведомления. Чего стоит потеря 1811 самолетов в первый же день войны – причем почти всех на земле! Но еще важнее другое – обстановка всепроникающего страха перед репрессивной машиной буквально парализовала наших офицеров и солдат. Она резко ограничила их способности к гибкому маневру, право на личную инициативу, доверие друг к другу, без которых невозможно ведение современной войны, где каждый должен брать на себя ответственность в сложных обстоятельствах и доверять решениям, принятым соратником.
Сталинизм демонстрировал жесткость, наказывая за незначительные, малейшие проступки, и при этом ослаблял лучшие качества нашего солдата: способность не пасовать перед обстоятельствами, умение полагаться на себя, действовать автономно и одновременная вера в коллективную борьбу. Несчастьем стала изоляция страны от остального мира. Борьба против «поклонников Запада» обернулась неумением армии извлечь уроки из польской и западной кампаний германской армии. Страх не позволил прямо указать на самое слабое место наших войск – отсутствие надежной связи и координации (а это подразумевает наличие радио и телефонной связи, постоянной авиационной разведки, действенной службы тыла). Наши инженеры сумели создать танки и самолеты, превосходящих немецкие. Воины показали готовность отдать жизнь. Но чтобы соединить передовую технику и самоотверженность солдата, нужен был третий элемент – координация войск и техники, а то означало самостоятельность подразделений и частей при общем учете их действий фронтовыми центрами (так действовали немцы, предоставлявшие, скажем, Гудериану полную возможность тактической инициативы, но строжайшим образом координировавшие действия его танков c продвижением других частей армейской группировки). Потребовался кровавый опыт для того, чтобы найти систему эффективного управления войсками, чтобы выделились независимые характеры, самостоятельные командиры всех рангов.
Нетрудно, просмотрев более ста конкретных случаев предупреждений о «Барбароссе», прийти к выводу, что Сталин собственное видение происходящего поставил выше хладнокровного анализа реальности. Но Сталин был не единственным среди тех, кто не пришел к безусловному выводу о неминуемости германского вторжения. Пожалуй, среди первостепенных государственных деятелей того времени это поняли лишь британский премьер Черчилль, американский президент Рузв�