Шпион среди друзей. Великое предательство Кима Филби. Бен МакинтайрЧитать онлайн книгу.
два больших и сердитых восклицательных знака через весь текст доклада. Утверждение Филби представлялось им «крайне подозрительным»; его неспособность оправдать ожидания «вызывала сомнения»; в связи с этим его снова надлежало подвергнуть «проверке и перепроверке». По правде сказать, британская разведка все больше сосредотачивала свое внимание на угрозе нацизма, и с тех пор, как Москва стала союзником, Форин-офис наложил строгие ограничения на ведение секретной деятельности в Советском Союзе. Но когда Энтони Блант подтвердил, что у МИ-6 не было тайных агентов в СССР, он и сам попал под подозрение: должно быть, Филби и Блант в сговоре. Так сложилась причудливая ситуация: Ким говорил Москве правду, а ему не верили, поскольку правда эта противоречила ожиданиям Москвы.
Успешное несанкционированное проникновение Филби в советские документы было одновременно замечательным шпионским деянием и потерей времени: мало того что оно только усилило подозрения Москвы, но и едва не положило конец карьере Филби. Как-то раз поутру Билл Вудфилд, обладатель багрового лица, послал Филби вежливую записку с просьбой вернуть указатели к советским документам; Филби ответил, что уже сделал это. Вудфилд, неряшливый пьяница, но крайне аккуратный библиограф, заметил, что на полке стоит только один указатель и в журнале записей возвращение второго тома никак не зафиксировано. Филби продолжал настаивать на том, что книги возвращены в хранилище, но все же перевернул свой кабинет «вверх дном» в напрасных поисках пропавшего тома. Он встретился с Вудфилдом в «Короле Гарри», «чтобы обсудить загадочную пропажу, пропустив по нескольку коктейлей „розовый джин“», и, к своему ужасу, выяснил, что по законам регистрации необходимо проинформировать Ш об отсутствующих документах. Это было в пятницу. Вудфилд сказал, что отправит докладную записку в понедельник. «Не о чем волноваться, – заверил Билл. – Чисто формальная бумажка». Так Филби оказался в большой опасности. Мензис может понять – и даже одобрить – его интерес к агентам МИ-6 в Испании и Португалии, но у него, безусловно, возникнет вопрос: что, черт возьми, его протеже может делать с материалами по Советскому Союзу, то есть по теме «далеко за пределами обычного круга [его] обязанностей»? В лучшем случае Филби предстояло непростое объяснение; в худшем – ему крышка.
После выходных, заполненных медленно кипящей паникой, наступил понедельник, а вместе с ним – в последнюю минуту – и отсрочка. Секретарша Вудфилда, на несколько дней слегшая с гриппом, вышла на работу и все объяснила: ей пришло в голову объединить два указателя в один том, чтобы материалы занимали меньше места на полке. Филби и вправду вернул документы. Вудфилд обрушил на Кима бурный поток извинений за неловкую путаницу, в очередной раз восседая над «рекой „розового джина“». Если бы секретарша Вудфилда болела чуть серьезнее и дольше, а ее начальник не нализался так сильно, история Филби могла бы на том и закончиться. Но удача сопутствовала ему: