Любовь гика. Кэтрин ДаннЧитать онлайн книгу.
меня в ресторан, заказала восхитительный ужин, хотя сама есть не стала, только пила. И пыталась меня разговорить, чтобы я рассказала ей о себе, и хотя я вообще-то стеснительная и не люблю откровенничать, тут меня вдруг прорвало. Я выдала ей все секреты. Бедная сирота, выросшая в монастырском приюте. Загадочный доверительный фонд оплачивает мне учебу в художественном колледже и долгосрочную аренду квартиры. Я выпила бокал шампанского, и у меня развязался язык. Она слушала как завороженная. Как оказалось, ее вовсе не интересует, что у меня между ног. Ее интересует мой хвост.
– Хвост? – говорю я и забываю закрыть рот.
Миранда резко подается вперед.
– Да. Это такая «история с хвостиком», и мне кажется, вы поймете, о чем я говорю.
Альбом лежит, позабытый, у нее на коленях. Зацепившись одной ногой за ножку стула, Миранда смотрит на меня. Ее руки неподвижны. Ее лицо юное и бесхитростное.
– Я стыдилась его. В смысле, в детстве. Монахини говорили, что это мой крест, наказание за грехи моей матери. Я рассказываю все, как было. Я не хочу сгущать краски. Монахини были ко мне добры. Я их любила. В каком-то смысле, я не прониклась религией именно из-за хвоста. Это трудно объяснить. Может, я и сама толком не знаю. Нас учили молиться, и я молилась лишь об одном: чтобы мой хвост исчез. Чтобы я проснулась, а его нет. Чтобы у меня на спине было гладко, как у всех остальных.
Мои губы кривятся в усмешке:
– Вы его ненавидели?
– Ну, конечно.
Я сижу голышом, мне слегка мерзловато, я сижу и смотрю на ее длинные, стройные ноги, на невероятно изящные тонкие лодыжки, как у породистой лошади, смотрю и вспоминаю, как впервые увидела ее маленькую головку, всю в пятнах крови, показавшуюся у меня между ног. В профиль ее крошечное сморщенное личико напоминало мордочку черепахи.
А потом мы вместе с Лил осматривали Миранду со всех сторон, осторожно распрямляли ее ножки и ручки, переворачивали со спины на животик – и не нашли ничего. Ничего, кроме крошечного поросячьего хвостика, свернутого колечком над ягодицами. И голос Лил, тогда еще тихий, а не пронзительный и надломленный: «Ну, ладно. Вспомни Цыпу. Он тоже сначала не выделялся ничем особенным. Просто люби ее и заботься о ней. А там будет видно».
Через несколько месяцев, когда Миранда уже вовсю ползала и училась вставать, она стала слишком большой, чтобы спать в картонной коробке под кухонной раковиной вместе со мной. Однажды, когда Миранда упала, разбила губу о пол и громко расплакалась, глотая кровь, ее отец, от которого она унаследовала большой рот и миндалевидные глаза, посмотрел на нее и сказал: «От нее надо избавиться». Я тоже расплакалась. Я умоляла его, сдернула с Миранды подгузник, чтобы напомнить Артуро про хвостик, очаровательный розовый хвостик, но Артуро лишь ухмыльнулся: «Если ты от нее не избавишься, я ее нафарширую, зажарю и скормлю Мампо на ужин!»
И вот теперь, двадцать лет спустя, я сижу в этой огромной комнате, где двумя этажами ниже Лил рассматривает телеэкран через