Генерал на белом коне (сборник). Валентин ПикульЧитать онлайн книгу.
жестоко изранен, но фронта не покинул, за что наградой был ему чин генерал-поручика.
Слава – фея капризная, и никогда не знаешь, где она тебя увенчает лаврами… Ему было уже пятьдесят лет, когда началась очередная русско-турецкая война.
Стотысячную армию возглавлял крымский хан Крым-Гирей.
«Пестрота одежд, блеск лат, колчанов и сабель, разукрашенных позолотой и камнями, сочетались со строгой мрачностью европейской амуниции… новенькие французские пушки замыкали торжественное шествие армии Гирея». Вся эта орава вторглась на Украину, и вновь запылали города и села, опять, как во времена Батыя, арканили людей, словно скотину, и тысячами гнали в крымскую Кафу, где шла бойкая торговля людьми на базарах. Кавалерийская орда Крым-Гирея с воплями вкатывалась в земли польские, по которым татары пронеслись, как через жнитво проносится черный смерч; на их пути все было уничтожено, все осквернено, все обесчещено; они вырезали ляхов семьями, а прекрасных полонянок табунами гнали в Крым – для продажи в гаремы; пламя пожаров полыхало над многострадальной Польшей, и было жутко, как никогда…
Русские генералы собрались в Зимнем дворце.
– Армию поднимать в поход… Отмщение врагу многовечному близится. Кровь великая будет, но и славы прибудет!
15 июня 1771 года русская армия под командованием «солдата Василия Михайлова» с ходу уперлась в твердыни Перекопа.
Долгорукий приставил подзорную трубу к слезящемуся от пыли глазу, всмотрелся в возню янычар на высоких крепостных фасах, вдоль которых красовалось страшное ожерелье из отрубленных голов христианских воинов.
– Един раз пришел я сюды мальчиком-солдатом, – сказал он штабу, – а ныне явился во второй уже стариком генералом… Товарищи! – обратился к войскам. – Первого из вас, кто взойдет на фас Перекопи и останется жив, жалую я офицерской шпагой…
Поэты писали:
И здесь в очах сего героя виден жар,
И храбрость во очах его та зрима,
С которыми разил кичливых он татар!
Се Долгорукий он и покоритель Крыма.
Ворота Ор-Капу вдребезги разлетелись, и, разломав крепости Перекопа, русское воинство хлынуло в Крым.
Это была блистательная операция! Долгорукий повершил Миниха и взял у татар не только Бахчисарай, но и Кафу (нынешняя Феодосия) – многовековой центр международной работорговли. Ханство было повержено…
При десанте в Алуште гренадеры наши дрались как дьяволы, а вел их в бой молодой Михаила Голенищев-Кутузов, и в небывалой ярости схватки пуля не пощадила его.
«Сей штаб-офицер, – рапортовал Долгорукий в столицу, – получил рану пулей, которая, ударивши его между глаза и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица…»
Рана опасная!
Державин сказал о ней поэтически:
«Смерть сквозь главу его промчалась!»
Уже на склоне лет, когда армию Наполеона гнали прочь из России, одноглазый Голенищев-Кутузов, князь Смоленский, в морозную ночь на бивуаке, греясь возле костра, неожиданно вспомнил