Тем более что жизнь короткая такая…. Г. Г. КрасухинЧитать онлайн книгу.
Светлов, – а клюём, как голуби». Он имел в виду, что перед ним стояла небольшая рюмка водки, которую он выпивал не как я – в один дых, а маленькими глотками. Потом-то я понял, что был он уже на излёте. Пить много не мог. Пьянел от небольшой порции да так, что приходилось доставлять его домой на такси. Самостоятельно он до дому бы не добрался.
«Я для тебя – обломок прошлого», – говорил он мне. И добавлял после паузы: «Раритетный обломок. Как коралловый полип. Вот я приобщаю тебя к таинству». Он клал свою руку на мою и слегка сжимал. «Эту руку, – говорил он о своей, – пожимал Маяковский. А Маяковский кому пожимал руку?»
– Агранову? – спрашивал я.
– Горькому! – возглашал Светлов. И продолжал: «А Горький кому пожимал?»
– Горький, – отвечал я, – кому только не пожимал руку!
– Ленину, – говорил Светлов.
– Сталину! – говорил ему я.
– Да, – морщился Михаил Аркадьевич. – Ах, – он уходил в себя, – каким только мерзавцам мы не жали руки! Но, – он ненадолго как бы выныривал из поглощающего его алкогольного дурмана, – про Ленина ты помни. Через меня ты пожимаешь руку Ленину.
Это и тогда не заставляло меня благоговеть, а сейчас я об этом вспоминаю с усмешкой.
Но Светлов держался за свои юношеские ценности.
Почему он вообще обратил на меня внимание? Потому что после той встречи у В. Урина он меня окликнул в фойе ЦДЛ после того, как поначалу, не узнавая, кивнул на моё: «Здравствуйте, Михаил Аркадьевич», – а потом уже в спину: «Молодой человек, подойдите».
Я подошёл.
– Какие стихи Светлова Вам нравятся? «Гренаду» и «Итальянца» прошу не называть.
Я ответил. Светлов удивился: «И можете прочесть наизусть?». Я прочёл. «Пошли!» – сказал Светлов. И мы в первый раз уселись с ним на высокие табуреты бара. «Сеня, – позвал Светлов высокого человека с большим горбатым носом. – Сядь, послушай». И рядом с ним сел, как потом я узнал, поэт Семён Сорин.
– Читайте снова, – сказал мне Светлов. – А ты, – обратился он к Сорину, – угадай автора.
– Читайте, – мне.
И я прочёл:
День сегодня был короткий,
Тучи в сумерки уплыли,
Солнце тихою походкой
Подошло к своей могиле.
Вот, неслышно вырастая
Перед жадными глазами,
Ночь большая, ночь густая
Приближается к Рязани.
Шевелится над осокой
Месяц бледно-желтоватый.
На крюке звезды высокой
Он повесился когда-то.
И, согнувшись в ожиданье
Чьей-то помощи напрасной,
От начала мирозданья
До сих пор висит, несчастный…
Далеко в пространствах поздних
Этой ночью вспомнят снова
Атлантические звёзды
Иностранца молодого.
Ах, недаром, не напрасно
Звёздам сверху показалось,
Что ещё тогда ужасно
Голова на нём качалась…
Ночь