Причуды памяти. Даниил ГранинЧитать онлайн книгу.
какое дело! – закричала она.
– Товарищи, может, кто сам признается? – воззвал Васильковский.
Услыхав это, муж дамы убежал, хотя Владимир Сергеевич Васильковский был маленький, хрупкий человек.
Все молчали. Тогда Васильковский сказал:
– Согласно дуэльному кодексу, автор Дурасов, если никто не признается, то считается, что женщина, за которую никто не хочет нести ответственность, не принадлежит к порядочному обществу.
Сказал он ей прямо в лицо.
Солист
Криворотый маленький человечек скандалил в очереди, брал три кило творога, хотя все договорились брать по килограмму, потому как не хватало. Обозвал женщин и фронтовика-инвалида, оскорбил продавщицу. Я попытался пристыдить его, он отмахнулся.
Вечером я увидел его в Капелле. В хоре. Он солировал. В черном костюме. Пел вдохновенно Рахманинова. Ему подносили цветы. Я пошел за кулисы, хотел убедиться, тот ли это. Поздравил его. Дал ему цветы. Он узнал меня и обругал, выбросил мои цветы и опять стал мерзким.
– Мама, мы успеем вырасти? – спросили девочки-близнецы, имея в виду войну.
Человек, который откладывал себе всю жизнь деньги на похороны, жил бедно, а за гробом шел оркестр, на поминках ели икру, балык, пили дорогое вино.
Как хороши бывают названия инструментов: киянка, буравчик, вороток, пробойник.
Неудача
Кандидат наук, биолог, познакомился с бензозаправщицей. И так успешно ухаживал за ней, что однажды она устроила ему смотрины в день своего рождения. Решила представить его друзьям, ввести в свой круг. В ресторане «Тройка» собралась элита – трое «лопатников» (это могильщики), затем банщик, напротив него сидела зеленщица, была еще девица, заместитель директора Мальцевского рынка, и диспетчер таксопарка.
Обслуживали их как никого. «Что бы вы хотели?» – спросила диспетчер. Кандидат бухнул: «Земляники». И что бы вы думали? Принесли, правда, через 20 минут. От него потребовали анекдотов. Он рассказывал, но без успеха, не смеялись. «Постные», – сказал банщик.
Назавтра его заправщица позвонила. «Не понравился ты им, – сообщила она, – неестественный человек».
Все у нас носят мундир сверху или внизу, под рубашкой.
Ей двадцать два года.
Она часами вертится у зеркала. Что ей там надо? Ничего, просто любуется собой. Глаза затуманились, мерцают. Весело ей, напевает, выгибается и так, и этак. Начнет мыть посуду, останавливается, подойдет к зеркалу. Все, что попадается – примеряет: косынка, плащ. Допытывается: как? Идет? Как фигура? Любые замечания о своей внешности – волнуют. Обычно не слушает разговоров, но если та-то красивая, у такой-то шубка новая – оживляется. Ревнует ко всем – актрисам, певицам.
В технике немало случаев одновременного изобретения – Морзе – Шиллинг, Попов – Маркони и др. Однако невозможно, чтобы два художника, поэта создали одновременно одно и то же. Даже и разновременно этого не может быть.
Вряд