Обелиск для фуфлыжника. Илья ДеревянкоЧитать онлайн книгу.
не пытался рыпаться… Куда их?
– Сюда, – хмуро ответил Соболь.
Спустя пять минут в подвал ввели зомбиобразного Иволгина и внесли скованного, стреноженного Елкина. Петр Игнатьевич затравленно бегал глазами и обильно потел. Сердце сжималось от страха. Коммерсант воображал, будто сейчас его незамедлительно прикончат каким-нибудь варварским способом: распилят пополам ножовкой, или живым замуруют в цемент, или… Да мало ли чего бандюги измыслят! Дернул же черт лезть в бутылку. Мучимый запоздалым раскаянием, Сергей Игнатьевич еле-еле сдерживал рыдания. В общем, «черный пояс» в настоящий момент представлял собой весьма жалкое зрелище. Отклеив со рта скотч, Елкина усадили на пол в углу. Повинуясь шевелению пальца Сивки-Бурки, безмолвный Иволгин обреченно опустился рядом.
Антон окинул бывшего тренера долгим, тяжелым взглядом.
– Ты, Серега, опух[22], заврался, обрубил сук, на котором сидел, – выдержав короткую паузу, сказал он. – Вешал мне лапшу на уши, будто разорился на кризисе, дома кушать нечего, а сам… Нам стало доподлинно известно, что в июне месяце ты все свои банковские средства перевел в наличную валюту и товар. Десять миллионов деноминированных рублей, то есть около полутора миллионов долларов по старому курсу. Ты, помнится, орал по телефону: «Не хрена чужие деньги считать! Ждал два года, подождешь еще!» Так?!
Елкин понуро молчал.
– Во-первых, не чужие, а свои! – накаляясь злостью, сквозь зубы продолжал Соболев. – Ты, падла, брал у меня взаймы двадцать тысяч баксов плюс тридцать тысяч обещал за вытрясение фирмы «Созвездие». Пацаны работу выполнили, господин Говорков добросовестно раскошелился, однако ни фига мы не получили! Я уж не говорю о плате за крышу. Пес с ней! Копейки! Ты, жук навозный, рассчитывал, пользуясь давнишним знакомством, безнаказанно срать мне на голову до скончания века?! – Ноздри разъяренного Антона раздувались, в глазах бушевало пламя, кулаки непроизвольно сжимались. – Не-е-ет, фуфлыжник! Номер не пройдет! – с ненавистью прошипел он. – Хватит, блин, либеральничать! Приплыли!
Соболь умолк, вынул из пачки сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Сергей Игнатьевич, ожидая «смертного приговора», трясся в ознобе. Зубы коммерсанта полязгивали, голова кружилась. Вот-вот Антон подаст знак подручным и… мамочки! Елкин хотел было взмолиться о пощаде, наобещать за сохранение жизни «золотые горы», однако язык отказывался повиноваться.
– Короче, так, – докурив сигарету до фильтра, подытожил Соболев. – Долг вернешь не позднее ближайших трех дней. Кроме того, в виде компенсации за моральный ущерб накладываю на тебя штраф в размере ста процентов зажиленной суммы. Отныне ты должен не пятьдесят, а сто тысяч! Не забывай – срок три дня, иначе тебе лучше самостоятельно повеситься. И еще! В сугубо воспитательных целях придется малость выколотить пыль из твоей шкуры, – Антон бросил окурок на пол и раздавил ногой.
У Сергея Игнатьевича отлегло от сердца, вернулся дар речи. Елкин понял – убивать его сейчас не собираются, да и калечить
Обнаглел.