Четыре с половиной киносценария из Петербурга (сборник). Александр ОбразцовЧитать онлайн книгу.
А у меня не стало сына. И мне твои рассуждения о стране…о будущем… просто оскорбительны! Если бы каждый думал больше о детях, чем о стране, такого бы не было.
– Ты знаешь, когда Жукова обвиняли в том, что он безжалостно клал солдат, он ведь не мог защищаться. Он это знал, что – безжалостно, но он был уверен, что он прав. И он не спал спокойно. Он, может быть, каждый раз рыдал в подушку. А утром вставал – и снова безжалостно клал, тысячами. Но он знал, ради чего. И знал, что все матери погибших его проклянут. Я не Жуков. Я никого не посылаю на смерть. Но я знаю, что в нашей стране идет война. В мире идет война. Не прекращаясь. Или закон – общий закон, или распад. И Вовка это поймет.
– И ты живешь по закону? Вы там – хоть один человек – живете по закону?! Видя этих старух у метро? Эти… лица по телевизору? Самодовольые, тупые, жадные!
– Ты мне не веришь?
– Не знаю… Если бы верила, я бы знала.
– Тогда я не могу защищаться.
– Поговори с ним!
– Я говорил. Стена.
– Еще говори! Говори! Это твой сын!
– Иногда мне кажется, что это уже не мой сын. Это так… печально. Это… не срастется. Давай чай поставь. Вдвоем посидим.
Сидят, пьют чай. И видно, какие они станут в старости.
Володя в своей комнате ходит из угла в угол. Входит отец.
– Что случилось?
– Ничего.
– Может, поговорим?
– Давай, поговорим.
– Сядь.
Володя садится.
– Ты все злее становишься.
– А с чего мне добрым быть?
– Ну, а на меня почему злишься?
– А ты не догадываешься?
– Почему ты говоришь со мной таким тоном?
– Тоном… Вы же все… изорвались! Почему вы не можете говорить правду везде? Не только на кухне? И на работе, и в метро! Всю жизнь чего-то боитесь, не так сказать, не так ступить! Ну хорошо – те люди. У них свои дела – тридцатые годы. Потом поколение – война! У них есть вот здесь вот – железо, своя правота, корявая, в крови – но правота! А у вас? Физики-лирики… Что я, не знаю, как вы диссертации защищаете? В кулуарах! Да не дай бог банкет зажмет!.. А научная ценность? На полке полежит научная ценность! Зато через триста лет можно закричать на весь мир, что на Урале Черепанов построил паровоз еще при Ермаке! А на вас глядя растут… молодые цап-царапычи. У них уже и энергия отрицательная. Не положительная – а отрицательная, безо всяких украшательств! Они уже не говорят, что черное – это белое! Они гордятся тем, что черное – это черное!..
– А что делать! – говорит отец, помолчав. – Что делать?
– Что?!
– Да.
– Правду говорить!
– А как?
– Ты что, издеваешься надо мной?
– Ну вот ты сказал мне правду. Что ж. Я скушал. От сына… такое услышать, это… не очень приятно. Даже, я тебе скажу… очень больно. Начнем мы говорить правду. Завтра. Все. А у каждого она своя. Тебе моя правда не понравится – ты мне в ухо. А я возьму топор.
– Не