Суперобъединение, или Второе пришествие Христа. Молчать на втором кресте!. Александр ГущинЧитать онлайн книгу.

      Военный завет господина Муромца

      Глава 1

      Ослы удовлетворяются скудным кормом

      Мама родилась в деревне Выселки, что под Калугой. Прабабушка мамы – Фатима, дочь Шамиля. Моя прапрабабушка – дочь третьего имама Дагестана и Чечни. Шамиль в 1861 году, с семьёй, не по своей воле, прибыл в Калугу.

      Девица с Кавказа, мятежная дочь Шамиля разорвала суфидовый чачван и вышла без сопровождения на улицу города Калуги. Фатима посещала православную церковь. Непослушную девицу строго, по-восточному, наказали. Неверную Фатиму выдали замуж за дворового человека по кличке Ермол. Ермол носил круглую шапочку из мягкой ткани без околыша. Такие головные уборы ныне называют ермолками. Ермолку с Фатимой местный владелец поместья, где поселили имама Дагестана и Чечни, проиграл в карты. Новый владелец нескладную чету поселил на Выселках, кои располагаются в 12,3 верстах на северо-восток от Калуги.

      У моей прабабушки Гуниб, дочери Фатимы, родилась дочь Эмина. Эмина считалась русской, соблюдала православные обряды. Муж Эмины – Бурлаков Иван – работник НКВД.

      Втайне от начальства Бурлаков венчался с моей бабушкой Эминой в Калужской православной церкви, что стоит в низине. В этой церкви в 1954 году меня крестили. Ныне церковь стоит в окружении четырёх современных улиц: Николо-Козинской, Мичурина, Степана Разина и Тульской. А в доме девять по улице Луначарского я гостил у своих двоюродных братьев Пеструхиных.

      У Эмины было шестеро детей, некоторые живы до сих пор. Жива тетя Аня Пеструхина, по которой скучаю и злюсь, что нет денег её навестить.

      В милитаристской России, за 33,5 года трудового стажа, гражданским лицам платят 0,625 доли прожиточного минимума. Этого хватает, чтобы не умереть с голоду.

      Сегодня у власти в России потомок крепостных крестьян, инаугурированный Владимир Мутин. Мутин – работник КГБ. Работники КГБ по скудоумию и недомыслию в мирное время уничтожили непобедимую супердержаву – СССР. Чекист Мутин крепостнически держит бюджетных пенсионеров в нищете. По-иному крепостник мыслить не может.

      Мой дед, Иван Бурлаков, офицер НКВД, в старости лежал на Выселковой печи, в убогой избушке, грызя ржавый кусок государственного сухаря.

      Дед учил жить, философствовал; помню, как говаривал, что важны черви, которые едят нас, не те, которых едим мы.

      Бурлаков Иван единственный человек, выживший в чекистской, сталинской мясорубке. Бурлак находился при мясорубке тридцать три года! Дожил до глубокой старости!

      К русской