Третье отделение на страже нравственности и благочиния. Жандармы в борьбе со взятками и пороком. 1826—1866 гг.. О. Ю. АбакумовЧитать онлайн книгу.
вольномыслие и протестное движение, имеющее хорошую историографическую традицию. Обратим внимание на внешние проявления студенческого быта, нарушающие существовавшие в обществе нормы и зафиксированные агентами политической полиции. Довольно часто в сведениях полиции упоминался неопрятный внешний вид молодых людей. Шокирующий облик для студентов был своеобразным маркером свободомыслия, неприятия ценностей традиционного общества.
В одном из агентурных донесений (1858) со ссылкой на инспектора университета сообщалось, что тот уже махнул рукой на все, пребывая в отчаянии от поведения студентов, которые «не только […] продолжают носить, что хотят: цветные галстуки и шарфы и белые выпускные воротники, но многие стали даже отращивать усы». «Все это приписывают вкоренившейся в них […] трактирной жизни, отчуждающей их более и более от семейных домов»[153], – заключал информатор.
В апреле 1861 г. внимание полиции привлек гулявший на Адмиралтейском бульваре студент: «Один молодой человек в студенческой шинели, под которой у него было надето: ситцевая полосатая рабочая блуза, большие сапоги, в которых засунуты были брюки, и конфедератка. Костюм этот обратил на него всеобщее внимание. Многие прохожие, указывая на него пальцем, замечали: напрасно правительство допускает показываться на публичных гуляниях лицам, одетым в таком революционном костюме»[154]. В отказе от строгой форменной одежды полиции виделся крах устоев.
Петербургский агент докладывал помощнику старшего чиновника Третьего отделения Ф. И. Проскурякову (25 августа 1861 г.) о встреченных им студентах «в каких-то странных, фантастических одеждах». Символом их корпоративной принадлежности была только фуражка с голубым околышем. Он писал: «Маскарадный их костюм состоит из какого-то длинного полувоенного или полустатского плаща или пальто, темного цвета, и не говоря уже о безобразно отпущенных некоторыми из них усах и бородах, в особенности обращают на себя внимание необыкновенно длинно отпущенные ими сзади волосы, висящие по плечам и почти до половины спины»[155].
Это были предшественники так называемых нигилистов, вызывающий внешний облик которых дополнял протестную мировоззренческую позицию.
Осенью 1861 г. полицейские сводки полны сообщений о волнениях студентов Санкт-Петербургского университета.
Но не вся молодежь была увлечена борьбой за студенческие вольности. «Сегодня, по случаю маскарада в немецком клубе, туда ожидают многих студентов и опасаются шкандала»[156], – сообщал полицейский агент 7 октября 1861 г. Другой – приводил слова извозчика, который считал, что хуже студентов только черкесы: «Те тотчас драться лезут»[157]. Вообще, появление компаний студентов на увеселительных мероприятиях было признаком надвигающегося скандала. Так, обратили на себя внимание и воспитанники Технологического института, в состав которых влились исключенные после студенческих волнений 1861 г. студенты университета: «Они избрали
Там же. Л. 136.
Там же. Д. 3235. Л. 112 об.
Там же. Д. 3237. Л. 46.
Там же. Д. 3238. Л. 8 об.
Там же. Д. 3234. Л. 75.