У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945. Вильгельм ЛюббекеЧитать онлайн книгу.
казалась мне замечательной. Только позднее я понял, какие усилия постоянно прилагали родители, чтобы хозяйство процветало.
Многие немцы были католиками, но наша семья жила в области, населенной лютеранами. В юности религия была для меня больше обязанностью, чем духовным утешением. Несмотря на то что моя вовлеченность в церковные дела была не столь ярко выражена в молодые годы, как это проявилось позднее, вера играла более важную роль в моей жизни, чем у других немцев.
Мой отец был не столь религиозен, как моя мать и ее родители, бывшие прихожанами лютеранской церкви и глубоко верующими людьми, что повлияло на наше духовное воспитание. Да, мы читали и изучали Библию в подростковом возрасте, но настоящее религиозное образование мы вместе с моими братьями и сестрами получили дома и в конфирмационных классах церкви. Нас приучали, следуя библейским наставлениям, говорить правду и трудиться в поте лица своего, всегда со вниманием относиться к нуждам окружавших нас людей и помнить, что по отношению к ним у нас есть обязательства.
Поскольку лютеранский пастор обслуживал одновременно несколько соседних деревень, он служил в Пюггене каждое второе воскресенье. Наши родители и мы, дети, празднично одетые, шли утром в воскресенье в небольшую деревенскую церковь Пюггена. В церкви мы садились на наши семейные скамьи и вместе с тридцатью-сорока прихожанами других шести-семи местных семейств участвовали в одночасовом богослужении. В некоторые воскресные праздники мы посещали церковь в соседней деревне Рорберг.
После возвращения из церкви устраивался традиционный семейный обед, за которым собиралась вся семья. Мы приступали к трапезе только после того, как мать прочитывала молитву: «Благодарим Бога, ибо Он благ, и милость Его вовеки». В конце обеда мать снова произносила молитву, и только после этого можно было вставать из-за стола.
За обедом шли разговоры о деревенских новостях или политике, но никогда присутствующие не опускались до сплетен. Когда обед заканчивался, отец давал распоряжение заложить двуконный открытый экипаж. Мы объезжали окрестные поля и посещали сосновый бор. По воскресеньям я отдыхал и радовался жизни. Чего нельзя было сказать о пяти последующих днях, когда я уже стал школьником.
В 6 лет я начал ходить в школу Пюггена, располагавшуюся в центре деревни на первом этаже двухэтажного дома, как раз напротив нашей фермы. В школе был всего один большой класс. Наш учитель господин Кюнне жил в соседних комнатах и на втором этаже над нашим классом вместе со своей семьей. Нас было тридцать – сорок учеников.
Когда Кюнне входил в класс, мы вставали из-за парт и ждали, когда он поздоровается с нами, и затем садились. Так как ученики были разного возраста, учитель давал каждому классу – с первого по восьмой – отдельные задания. Конечно, все слышали всё, что задавалось.
Кюнне поддерживал строгую дисциплину, и никто из нас даже и не пытался хоть в чем-то ему противоречить. Он был требовательным, и его диктанты