Жар предательства. Дуглас КеннедиЧитать онлайн книгу.
тебя и поедем в «Э. Б. Грине» есть филей и пить мартини. Несколько бокалов горячительного тебе не помешает. Держись.
Мортон был отличным другом, да к тому же принадлежал к числу немногих бухгалтеров-евреев, которые любили выпить. По отношению ко мне ему нравилось выступать в роли старшего брата, но он ни разу не разыграл карту «А я тебе говорил» в том, что касалось Пола. Я знала с самого начала, что Мортон не одобряет мой выбор спутника жизни. Однажды он мне заявил: «Раз ты и сама понимаешь, что выходишь замуж за Винсента Ван Гога, даю тебе свое благословение». Но после того предостережения он слова дурного не сказал о моем супруге. Мортону было известно, что я мечтаю о ребенке. А Пол обещал…
Меня снова начинало трясти. Закрыв глаза, я усилием воли заставила себя хотя бы внешне сохранять спокойствие. Потом встала, собрала распечатанные документы и расплатилась с парнем за стойкой, имевшим располагающе мечтательный вид. От его взгляда не укрылось, что я пребываю в смятении.
– Ça va, madame? – спросил он.
Я лишь пожала плечами и ответила:
– La vie[57].
Я посмотрела на часы. Пол ждал, что с минуты на минуту я объявлюсь в кафе «У Фуада» и мы вместе пообедаем. Поэтому избегая улиц, которые пролегали через центр сука, я кратчайшим путем добралась до узенького немощеного прохода, ведущего к центральным воротам. Выйдя за стены медины, я приготовилась отбиваться от своры назойливых торговцев, которые, как стервятники, налетали на всякого неподготовленного иностранца (особенно на одиноких женщин), но сегодня, когда один такой – потный толстый мужчина с традиционной елейной улыбкой на лице – приблизился ко мне и предложил: «Прекрасная леди не желает покататься на верблюде?», я просто выставила вперед ладонь, как регулировщик, и рявкнула по-арабски одно слово: «Imshi». Исчезни. В лице мужчины отразился испуг. А мне так стыдно стало. Я приподняла на лоб очки, показывая ему заплаканные глаза.
– Mes excuses, madame, – извинился мужчина.
– Je m'excuse aussi[58], – сказала я и поспешила к автовокзалу, уклоняясь от женщин, навязывавших расшитые льняные изделия, от малышей, продававших дешевые сладости, и двенадцатилетнего мальчишки на мопеде, зазывавшего меня: «Леди, леди…»
На автовокзале я минут двадцать простояла в очереди: почему-то все, мне казалось, слишком подолгу разговаривают с кассиром. Наконец я подошла к кассе и выяснила, что завтра рано утром отсюда идет автобус-экспресс до аэропорта Касабланки: отходит в 6.00, прибывает на место в 9.45. За 50 дирхамов я купила билет в один конец, и меня предупредили, чтобы я была на вокзале не позже 5.30 утра.
– Entendu, – ответила я. Ясно.
На самом деле теперь ясности не было никакой, ничто не поддавалось разумению. Меня снова затрясло. Я взглянула на часы: 2.18. Пол, наверно, недоумевает, куда я подевалась; может, пойдет искать меня в гостиницу. Или, напротив, решит, что меня куда-нибудь занесло, как это порой бывало. Я надеялась, что время на моей стороне. Вернусь в отель, соберу свои вещи, оставлю ему неопровержимую улику, короткую записку, и отправлюсь на долгую прогулку по побережью. А потом…
–
–