Чайф. Рок-н-ролл – это мы!. Дмитрий КарасюкЧитать онлайн книгу.
меньше.
В Свердловске появились свои собственные рок-звёзды. Названия «Трек» и «Урфин Джюс» слышали многие, а вот их музыку – узкий круг посвящённых. Концерты этих монстров были крайне редки, проходили они в маленьких залах студенческих клубов, а информация о грядущих выступлениях распространялась в основном только среди своих.
Вездесущий Бегунов был своим, поэтому ему довелось увидеть живьём и «Трек», и «Джюс», и кое-кого ещё. Шахрин в круг причастных не входил, но с творчеством рок-земляков познакомился и он. В 1982 году по рукам стали ходить магнитофонные альбомы. «УД» записал две таких плёнки, а «Трек» – три. Бегунов давал другу их послушать и переписать. Особенно Шахрина впечатлил «Трек»: «Их музыка завораживала. Быстро играть несложно, надо только потренироваться, а вот играть медленно и слаженно очень трудно. "Трек" играл медленно и производил впечатление неостановимой и всесокрушающей машины». Это было здорово, но немного не то, что хотелось петь самому Володе.
Скоро до Свердловска начали добираться магнитофонные альбомы групп из других городов, прежде всего из Ленинграда. Катушки с записями «Аквариума» и «Зоопарка» стали ходить на Шувакише наравне с западными пластинками. В 1982–1983 годах спросом они пользовались в основном у продвинутых меломанов. Бегунов через свои эстетско-тусовочные связи знакомился с питерскими новинками одним из первых в городе. И всегда делился и музыкой, и своими впечатлениями с другом. Услышав «Аквариум» и «Зоопарк», Шахрин понял – вот то, что ему по-настоящему нравится. Впечатления от музыки из родного города и с далёких берегов Невы удачно дополнили друг друга: «Первые полноценные работы на русском языке я услышал в исполнении "Трека" и "Урфина Джюса". Не скажу, чтобы мне особенно понравилась музыка или слова, но вот то, как это было сделано, всё вместе, мне понравилось. Ну а то, что русский – это тот язык, на котором мне будет комфортно петь свои песни, я понял, услышав Майка Науменко. Его и "Аквариум" я считаю своими учителями в русском языке. Это питерская школа. Хотя по музыке свердловские группы были сделаны лучше. То есть "что делать" мы нашли в Питере, а "как делать" – в Свердловске».
Создание группы в планы Шахрина не входило. «Пятна» казались далёким детством, но песни он сочинял по-прежнему. Если это дело получается (а у Володи оно получалось), то от него просто так не избавишься. Сочинял Шахрин для себя, пел дома под гитару, выходило что-то бардовское. Жене и друзьям нравилось. Володя даже пробовал записываться. Он устанавливал перед собой микрофон, включал магнитофон и начинал петь. Показывать свои творения посторонним он стеснялся. А вот свежей музыкальной информацией, в том числе отечественной, он охотно делился со всеми, у кого уши были открыты.
Майк Науменко и Виктор Цой в Свердловске, декабрь 1983 года. Фото Всеволода Арашкевича
Через обмен пластинками в 1983 году Шахрин познакомился с семнадцатилетними Вадиком Кукушкиным и Олегом Решетниковым. «Мы с Володей жили по соседству, – вспоминает Вадик, – и нас свёл общий знакомый пластоман. Мы ездили на Шувакиш,