Неизвестный Де Голль. Последний великий француз. Николай МолчановЧитать онлайн книгу.
голосов иногда врывался грозный рев подымавшегося в Германии фашизма. Но ведь Германия пойдет воевать на восток против большевиков! Разве не заключен Локарнский договор, гарантирующий только западные границы Германии? В кабачках на Монмартре распевали такую песенку: «Локарно… Локарно… Все прекрасно!» Когда один шансонье изменил последние слова и пропел: «Все напрасно!», его освистали. О какой войне может идти речь, если даже металлургические фирмы разных стран объединяются? В 1926 году возник Стальной картель Франции, Германии, Бельгии и Люксембурга, символизирующий, казалось, начало конца международной экономической конкуренции. А «панЕвропа», которая превратит европейский конгломерат народов в дружную семью, как уверял Бриан?
Нет, все хорошо, очень хорошо, прекрасная маркиза! Жюль Ромэн выпустил новый роман «Люди доброй воли», где нарисовал безмятежно оптимистическую картину тогдашнего буржуазного общества. А живопись! Стоило посетить Салон, чтобы тревожные предчувствия рассеялись. Матисс в серии «Одалисок» и портретов создавал изумительный светлый колорит, свою знаменитую гармонию цветов, сводя рисунок к нескольким простым линиям и заливая полотно ярким светом. Все тона радовались и у Брака. Марке утверждал простую и непосредственную поэзию жизни.
Нет, все прекрасно, раз «весь Париж» каждый вечер безмятежно предается удовольствиям. Ресторанное дело процветало. Буржуазная молодежь увлекалась нахлынувшими из США новыми танцами под звуки возбуждавшего кровь заокеанского джаза, совершавшего триумфальное шествие по Европе. Не многие догадывались, что пляшут на вулкане, грозные силы которого все чаще давали о себе знать. Ведь «процветание» выросло на почве небывало интенсивной эксплуатации рабочего класса, который теперь все яснее сознавал смысл своего положения, ибо активно действовала молодая Французская коммунистическая партия. На парламентских выборах в апреле 1928 года коммунисты получили свыше миллиона голосов, на 200 тысяч больше, чем на предыдущих выборах!
А потом как гром среди ясного неба осенью 1929 года прозвучало сообщение о «черной» пятнице на Уоллстрите. Начинался великий мировой экономический кризис капитализма. Но Франция больше года чувствовала себя «счастливым островом». Благодаря широкому внутреннему рынку и стабилизации франка, облегчившей экспорт, она держалась дольше всех. Увы, весной 1930 года настала и ее очередь. Французское производство упало за год на 33 процента, возникла массовая безработица. Всего в «процветавшем» капиталистическом мире без работы оказалось 30 миллионов человек, а производство сократилось на 40 процентов. Это была небывалая катастрофа, тем более драматическая для буржуазии, что она наступила в разгар пресловутой эйфории.
Де Голль с мрачным удовлетворением наблюдал, как сбываются его пророчества о неустойчивости современного мира. Он, естественно, игнорировал вопрос о том, что кризис всей своей силой подтвердил истину марксизма о неискоренимых противоречиях капитализма,