Полдень, XXII век. Страна багровых туч. Путь на Амальтею (сборник). Аркадий и Борис СтругацкиеЧитать онлайн книгу.
благосклонно сказал Горбовский.
– Так что же случилось? – спросил Валькенштейн.
– Ничего особенного, – сказал Горбовский. – Наши боты не годятся для высадки.
– Почему?
– Не знаю. Фотонные корабли не годятся для высадки. Все время нарушается настройка магнитных ловушек в реакторе.
– Атмосферные магнитные поля, – сказал атмосферный физик Васэда и потер руки, шурша ладонями.
– Может быть, – сказал Горбовский.
– Что же, – неторопливо сказал Бадер. – Я вам дам импульсную ракету. Или ионолет.
– Дайте, Август, – сказал Горбовский. – Дайте, пожалуйста, нам ионолет или импульсную ракету. И дайте мне поесть кто-нибудь.
– Господи, – сказал Валькенштейн. – Да я уже и не помню, когда в последний раз водил импульсную ракету.
– Ничего, – сказал Горбовский. – Вспомнишь. Послушайте… – ласково сказал он. – Дадут мне сегодня покушать?
– Сейчас, – сказал Валькенштейн.
Он извинился перед Сидоровым, снял со стола журналы и накрыл стол хлорвиниловой скатертью. Затем он поставил на стол хлеб, масло, молоко и гречневую кашу.
– Стол накрыт, Леонид Андреевич, – сказал он.
Горбовский нехотя поднялся с дивана.
– Всегда надо подниматься, когда надо что-нибудь делать, – сказал он.
Он сел за стол, взял обеими руками чашку с молоком и выпил ее залпом. Затем он обеими руками придвинул к себе тарелку с кашей и взял вилку. Только когда он взял вилку, стало понятно, почему он брал чашку и тарелку обеими руками. У него тряслись руки. У него так сильно тряслись руки, что он два раза промахнулся, стараясь поддеть на кончик ножа кусок масла. Бадер, вытянув шею, глядел на руки Горбовского.
– Я постараюсь дать вам самую лучшую импульсную ракету, Леонид, – сказал он слабым голосом. – Наиболее лучшую.
– Дайте, Август, – сказал Горбовский. – Самую лучшую. А кто этот молодой человек?
– Это Сидоров, – объяснил Валькенштейн. – Он хотел говорить с вами.
Сидоров встал опять. Горбовский благожелательно поглядел на него снизу вверх и сказал:
– Садитесь, пожалуйста.
– О, – сказал Бадер. – Я совершенно забыл. Простите меня. Леонид, товарищи, позвольте представить вам…
– Я Сидоров, – сказал Сидоров, неловко усмехаясь, потому что все глядели на него. – Михаил Альбертович. Биолог.
– Уэлкам, Михаил Альбертович, – сказал волосатый Диксон.
– Ладно, – сказал Горбовский. – Сейчас я поем, Михаил Альбертович, и мы пойдем в мою каюту. Там есть диван. Здесь тоже есть диван… – он понизил голос до конфиденциального шепота, – но на нем расселся Бадер, а он директор.
– Не вздумайте взять его, – сказал Валькенштейн по-японски. – Мне он не нравится…
– Почему? – спросил Горбовский.
Горбовский возлежал на диване, Валькенштейн и Сидоров сидели у стола. На столе валялись блестящие мотки лент видеофонографа.
– Я вам не советую, – сказал Валькенштейн.
Горбовский