Коварный камень изумруд. Владимир ДегтяревЧитать онлайн книгу.
бы русский государь вдруг распорядился запустить в государство крыс? Строку про «наше володение» Екатерина подчеркнула красными чернилами, и все листы донесения герцога Кейзерлинга спрятала в секретное отделение письменного стола.
А ведь Кейзерлинг очень прямо и по-немецки напоминает императрице, что не мешало бы денег за его тайную работу. «Предложил мне жид горсть бриллиантов…» Нужно бы немедля поддержать прусского посланника и русского шпиона. Но чем поддержать? Золота в Европе достаточно, серебром хоть мостовые умащивай, а вот бриллианты, это – да, нынче это модно. Сейчас бриллианты в большой цене, а чем их перешибить? Что может перешибить блеск бриллиантов, огранённых голландскими жидами?
Императрица просто так, для порядка, перелистала настольный календарь и стукнула кулаком по бумажным листам: «Завтра Рождество, двадцать пятое число декабря! Чуть Рождество не прозевала»!
В спальне, послышалось Екатерине, Платоша то ли плачет, то ли во сне так сопит. Она немедля прошла в туалетную комнату, сбросила тёплый халат, оглядела ночную сорочку, пригладила волосы на голове и, взяв подсвечник с одной горящей свечой, вошла в спальню. Платоша не спал и тут же откинул одеяло с той стороны, где лечь Императрице. Екатерина собралась, было, задуть свечу, но её вдруг испугало лицо Платоши. Обычно розовое, и розовое даже без всяких сурмян, теперь его лицо просто отчаянно бледнело при свете одной свечи.
– Ты что, заболел, мой друг? – участливо спросила императрица.
– Нет, нет, maine liber[6]… – засуетился Зубов. – Просто приготовил тебе подарок, да его вручать надо бы пораньше. При свече не тот цвет у моего презента станется. Как и моё лицо…
Испуганная речь фаворита не понравилась матушке императрице.
– Давай, кажи подарок, чего там, – зевнула она. Зевок давал понять Платону Зубову, что ночь пройдёт спокойно, в том смысле, для чего предназначены ночи – только для сна.
Зубов как-то легко выдохнул после этих слов и протянул Екатерине изумруд.
Огромный изумруд! Таких камней императрица ещё не видела, хотя её минералогический кабинет гранил весьма разнообразные и весьма дорогие камни. Огромный зелёный камень, поданный Зубовым, уже имел огранку, и огранку не отечественного свойства.
Екатерина подержала камень в руке. Он руку холодил, что не бывает с такими камнями. Но тут матушка императрица вспомнила, что выпила чуть ли не стакан рома, чем сильно разогрела тело, и засмеялась. Он неё самой сейчас должно нести жаром. А ежели такой камень, нет, именно этот камень, да с нарочным гонцом послать в Фонтенбло? Прямо во Францию? Там есть люди, передадут камень тишком да молчком Кейзерлингу. Ну и кошель с золотом. Со старинными венецианскими цехинами. Хороший ход, верный.
– Вижу, что камень непростой, – ласково заговорила Екатерина, засунув руку под одеяло в сторону Платоши. – И вижу, что настроен ты только просить меня, а на что другое – не настроен. Ну, проси!
– Ты
Моя дорогая (