На краю государевой земли. Валерий ТуриновЧитать онлайн книгу.
родовых мужиков: если те упрутся, откажутся платить ясак.
– Как нынче зверь-то? – спросил он князца. – Добычливый год, а?
При нем, при Пущине, в этом походе толмачил молодой татарин Лучка, с глазами неглупыми и жаркими. А уж непоседлив он был и ловкий, весь перевит тугими мышцами. Сюда, в Томск, он пришел своим хотением, откуда-то из Барабинской степи. Но пришел он не служить, ходил вольным по Томскому острогу. И веру здесь он сменил по своему хотению. Отец Сергий принял его под свое крыло, ввел в лоно православных. А Лучка менял легко не только веру, он был способен говорить и на многих сибирских языцах, имел тягу ко всему иноземному. И воеводы, за все эти его слабости, завлекли его на службу. Они стали гонять его толмачом с казаками по разным посылкам в иные земли, как вот, например, сейчас.
Лучка полопотал с князцом, перевел ему, что тот говорит, зверь-то есть, да вот охотники не идут на него: боятся оставлять свои стойбища. Придут-де киргизы или колмаки: жёнку заберут, детей заберут – все заберут. Потом соболя за них давай, белку давай… Не то, говорят, не вернем…
В избушку ввалился Бурнашка. Каким-то чутьем он точно угадал назревавшую выпивку. За ним в избушку проскользнул Васятка. Он шепнул Пущину, что с Федькой все в порядке, тот у стрельцов, и сел рядом с ним.
Пущин налил всем водки.
– Ну – за добрую охоту! – сказал он князцу, подняв чарку.
Выпили… Базаяк, выпив, поперхнулся от огненного пития.
– Питухов и здесь разводим! Ха-ха-ха! – расхохотался Бурнашка, заметив, что князец косит глазами на клягу с водкой: очень уж хороша. Ох и хороша!..
– Теперь Кубасак никуда не денется, а? – спросил Баженка князца. – Сам видишь: царь послал многих людей. И еще пошлет против своих недругов.
Базаяк согласно закивал головой, стал поддакивать:
– Да, да! Моя говорил Кубасак: плохо делаешь, нехорошо… Белый царь побил Кучума. У Кучума много воинов было – мал мала стало. У тебя совсем не будет… Дай шерть[43] царю. Царь просит мало, совсем мало. Киргиз и колмак много берет, много… Кубасак говорит – нет!.. Шибко глупый Кубасак…
Баженка был знаком с Базаяком давно. Он уже приходил сюда шесть лет назад вот так же за ясаком. Как и у Ивашки Тихонького, его поход закончился провалом. Из местных князцов никто, кроме Базаяка, не дал ни ясак, ни шерть московскому царю.
– Вернемся, засылай, Иван, сватов, – плутовато глянул атаман на Васятку, с виду захмелев ничуть не меньше князца. – А Федьку тут оставим… Базаяк, у тебя девки-то есть?.. Девки, я говорю, девки есть! – крикнул он, видя, что тот не понимает его.
Хитер был атаман, глазаст, нарочно притворялся пьяным. В последнее время заметил он, что его старшая дочь вроде бы худеть стала, да все поглядывать в окошечко, к стуку двери прислушиваться: кто там и с чем пожаловал… Присуха завелась, девичья. Присуха… Да-а!.. И провожать в поход его напросилась за стены острожка, чего не делала раньше-то никогда. Все кого-то выглядывала, высматривала… А потом что было?.. Да что говорить – все ясно… Ничего не ускользнуло от старого атамана,
Шерть – клятва на верность.