Красный вестерн. Сергей ЛаврентьевЧитать онлайн книгу.
и храброго Васи срывают планы врага. Война кончается. Вася перевоспитывается, становится настоящим жокеем и побеждает на скачках.
Более того, в картине есть вещи не просто советские, а прямо-таки сталинские.
Так, в первой половине фильма возникает новый конный тренер Белецкий, присланный на замену старому заслуженному мастеру Воронову, деду любимой Васиной девушки Нади. Этот Белецкий с первого появления внушает всем подозрения, а в годы оккупации, конечно же, оказывается офицером германской разведки Фуксом.
Шпионы – вредители – диверсанты – убийцы, затаившиеся до времени, – какой же сталинский фильм может без них обойтись!
Существуют в «Смелых людях» и приметы конкретного времени – периода создания картины.
Первый «оккупационный» эпизод начинается с большой панорамы городка, в котором хозяйничают фашисты. Дедушка Воронов, ставший подпольщиком, в облике старого извозчика разъезжает по улицам. Вот он подвозит офицеров к бару. У стены афиша, извещающая о джазовом вечере.
В конце сороковых, в угаре борьбы с «низкопоклонством перед Западом», советская пропаганда вовсю обличала джаз – «музыку толстых». Так что эта афиша в оккупированном городе смотрелась тогдашними зрителями как «привет из современной жизни». Дело, однако, в том, что надзиратели за искусством, повелевшие вывесить в кадре означенную афишу, совершенно упустили из виду немаловажную деталь. В нацистской Германии к джазу относились примерно так же, как в сталинском СССР. Причины ненависти были, конечно, не классовые, а расовые, но для любителей джаза, живших в Мюнхене в тридцать восьмом или в Новосибирске в сорок девятом, было, в общем, не так уж важно, почему им запрещают слушать любимую музыку.
Впрочем, среди первых зрителей «Смелых людей» было очень немного тех, кто посмел бы поделиться с кем-либо подобными размышлениями. С течением времени картина стала легендарной, и такие мелочи уже мало кого волновали или даже воспринимались как забавная печать времени.
Кинокопии «Смелых людей» быстро изнашивались, и фабрики постоянно печатали новые и новые экземпляры. К сожалению, как правило, то были черно-белые варианты.
Смотря сегодня советские цветные фильмы начала пятидесятых, поражаешься не только фантастической яркости и контрастности трофейной немецкой кинопленки. То было первое десятилетие отечественного цветного кино. Отдельные опыты конца тридцатых лишь отдельными опытами и остались. Если бы кинематограф в СССР развивался нормально и свободно, было бы естественно ожидать режиссерского и операторского стремления к художественному использованию нового технического средства. Однако в реальной ситуации конца сороковых – начала пятидесятых годов можно найти, пожалуй, лишь три примера цветовой драматургии.
Знаменитая эйзенштейновская пляска опричников – цветной эпизод в черно-белой второй серии «Ивана Грозного» – картина была запрещена и увидела свет лишь в 1958 году.
Лента Александра