Сочинения. Том 1. Эта странная жизнь. Искатели. Даниил ГранинЧитать онлайн книгу.
это значение, она не обижалась на его слова.
– Рита, все зависит сейчас от нашей искренности. Все!
– Историческая минута? – пошутила она, сохраняя ту же улыбку.
Охваченный плохо сдерживаемым гневом, он подошел к кровати:
– За что ты цепляешься? Не смей юлить… Почему ты не хочешь развестись? Чего ты боишься?
В его тоне было нечто такое, что заставило ее сесть.
– Да, я боюсь, – вдруг так же враждебно, как и Андрей, сказала она. – Ты один… тебе это незнакомо. А у меня есть семья. Худая, хорошая, но семья. У меня есть что-то прочное. А с тобой… Кто знает, как у нас получится, когда я приду к тебе. – Она успокоилась и погладила свою голую вытянутую руку. – Ты попусту сердишься. Я верю – ты меня любишь и будешь делать все, чтобы было хорошо, но это ничего не значит. Может не получиться. Тут не застрахуешься, дружок… – Тень абажура делила ее лицо пополам: лоб, волосы, глаза, прикрытые тенью, были мягкими и молодыми, а ярко накрашенный рот, подбородок, шея казались Андрею жесткими, и голос звучал суховато, рассудительно. – Когда в войну пришла похоронка и в райвоенкомате мне сказали: вы не зарегистрированы, пенсии вам не положено, я на своей шкуре почувствовала, что такое «одинокая мать». Известен тебе такой термин? Из комнаты – я не была прописана у него – меня выгнали. Я стояла на улице одна, с дочкой. В одной руке дочь, в другой – чемодан. Ко мне подошел один тип и предложил переночевать у него. «Полкило хлеба дам». Да, я боюсь. Вот откуда у меня страх. Я не люблю мужа. Ты это прекрасно знаешь. Но я ему благодарна. Обязана ему. Понятно? Ну, пускай привыкла… И дочка знает его как папу. Он ее любит. Чем они виноваты?.. Нет, нет! – Она зажмурилась, передернула плечами.
Она открыла глаза, улыбнулась, ласково взяла его за руку, словно уговаривая большого непослушного ребенка:
– Так нельзя рубить с маху, Андрей. Мне надо как-то самой подготовиться… Привыкнуть, что ли, к тебе.
– А я так не могу, – не разжимая зубов, сказал Андрей. – Я приду к твоему мужу и объясню ему все.
– Ты можешь испортить мне жизнь, и только… Куда ты торопишься? Мы нашли друг друга, мы любим, встречаемся. Тебе мало этого? Неблагодарный. Я ведь не жалуюсь. Мне-то труднее. Знал бы ты, как мне тяжело врать…
Она спрыгнула с кровати, все лицо ее оказалось на свету и стало некрасивым. Таким никогда не видел его Андрей. Он с неприязнью вглядывался в эти черты – какое-то странное сочетание безволия и суховатой рассудочности.
– Вот я и не желаю твоего вранья. И сам не могу терпеть, да еще обманывать. Я хочу ясности. Я так не могу, – повторял он, чувствуя, что, если она попробует снова увернуться, он способен ударить ее, хватить стулом по всем этим туалетным склянкам, бить, ломать, до крови рассаживая кулаки…
Она стиснула ворот кофточки, медленно опустилась на стул.
– Какой ты жестокий, – тихо сказала она. – Ну, чем я виновата? Я люблю тебя. Люблю. Больше у меня ничего нет. Чего тебе от меня надо? За что ты мучишь меня? За что?
Он вдруг весь сгорбился, его большие руки повисли.
– Как же так… если ты действительно