Майский сон о счастье. Эдуард РусаковЧитать онлайн книгу.
люди, конечно, правы. От нас ждут плановых показателей. Иногда приходится идти на компромисс, на тактический маневр – чтобы добиться стратегического выигрыша… А мой муж – слишком честен!
– Ладно, я пойду, – поднялся я. – Зачем мне слушать дифирамбы в адрес твоего муженька? Вот увидишься с ним сегодня – и скажи ему все эти красивые слова… а мне – зачем?
– Я хотела, чтобы ты хоть что-то понял, – прошептала она.
– Ты серьезно? – удивился я.
– Конечно.
– Ф-фу… Тогда знай, что меня от твоих красивых слов тошнит, – сказал я, застегивая молнию на брюках. – Пойду-ка я в свое холостяцкое гнездышко. А тебе – пора ехать к твоему неподкупному супругу.
– Пошляк, – прошептала она.
– А ты – дура, – вяло ругнулся я. – Еще пытается меня учить… чушка! Ну, что ты понимаешь в поэзии, в искусстве? Какое ты можешь иметь к этому отношение? Одно название – отдел культуры! Тебе капустой в ларьке торговать, а не культурой заведовать!..
– Негодяй! – закричала она. – Мерзавец! Вон отсюда! Вон! Убирайся, чтоб духу твоего не было!
12 ноября.
Пишу в самолете – возвращаюсь в Кырск, так и не добравшись до Норильска. Славный денек я провел. Страшно вспомнить.
Ровно сутки назад, в кырском аэропорту, я узнал, что вылет всех рейсов в Норильск задерживается. Нелетная погода. Ну, что ж. Мне не привыкать. Накупил в киоске журналов, устроился в кресле, читаю. Наконец, объявили посадку. Не успели пассажиры занять свои места, как объявили, что Норильск опять не принимает, и надо выходить из самолета. Пришлось всем выйти и пешочком топать через поле, к вокзалу, под жутким холодным ветром. Такой вариант повторился еще дважды. И каждый раз выходили и возвращались пешком. Все ворчали – и только. Мы только ворчать умеем.
К вечеру, наконец-то, разрешили взлет. Я даже заснул в кресле. На полпути, в воздухе, вдруг опять: Норильск снова не принимает. Придется лететь до Хатанги – и там ждать. Прилетели в Хатангу, стюардесса говорит: никому не выходить из самолета, за бортом мороз сорок градусов, аэровокзал переполнен, все норильские рейсы здесь застряли, так что – лучше оставаться в салоне.
Пассажиры с ней согласились. Конечно, лучше ждать в мягком кресле. Я опять заснул. Прошло часов семь, не меньше – и тут стюардесса вдруг объявляет: Норильск до сих пор не принимает, и не известно, когда будет принимать, п о э т о м у все граждане пассажиры должны в р е м е н н о покинуть самолет и перейти в зал ожидания аэровокзала.
– А наш самолет? – спросил кто-то.
– Самолет вернется в Кырск, – сказала стюардесса.
– Ну уж нет, – заявила женщина с двумя детьми. – Кто как хочет, а я из салона не выйду. Сами же пугали – сорок градусов мороз, зал переполнен… и сами теперь нас выгоняете?!
– Но поймите, гражданка…
– Чего тут понимать? – закричали вразнобой пассажиры. – Вышвыриваете нас на мороз – а сами домой, да? Ловко придумали. Нет уж, вы нас доставьте до места назначения! Товарищи! Товарищи! Оставайтесь на своих местах! Не бойтесь