Астро-Библос. Часть I: зороастризм и христианство. Борис РомановЧитать онлайн книгу.
предъявив ему обвинение в намерении оскорбления храма через осмеяние его, спросил, выдержав паузу и не мигая глядя ему в глаза: "Если ты решил осмеять храм, то затем ты хочешь разрушить его?" Только тогда Цадок чуть заметно улыбнулся: "Ты сказал. Я скажу в следующий раз, когда вернется планета Рыб". Первосвященник обернулся к Саулу, чернобородому служке храма и любителю астрологии. Тот что-то сказал Маккавею. "Через сто шестьдесят пять лет?" – переспросил чуть слышно. Громко сказал: "Ты безумен и опасен, Цадок. Скажи нам что-нибудь еще". Но больше Учитель ничего не сказал.
Его распяли на Голгофе, на которую через 165 лет взошел Иисус Христос, через цикл Нептуна, управителя эры Рыб. Это было в Иершалоиме в 135 или 136 году до новой эры.
Первосвященника Симона Маккавея сменил Александр Яннай, и тоже преследовал ессеев. Затем сменились на иудейском троне еще цари и царицы. Затем Рим завоевал иудею, и ессеи с оружием в руках боролись против легионов Помпея… Симеону в те годы было уже за семьдесят, но он был очень крепок. Оружия он не брал, и помнил слова Цадока об эре Рыб. А ессеи что-то забыли, что-то важное. С самыми верными из них Симеон спрятал в пещерах Кумрана без малого тысячу книг и документов общины. Он помнил, что свитки должны быть в сохранности две тысячи лет, и тщательно готовил клад к этому сроку, обмазывая горшки с кожаными свитками специально приготовленным раствором, укутывая их вымоченными в особых смолах льняными полотнами. Потом, еще через тридцать лет, было сильное землетрясение, разрушившее Кумранский монастырь ессеев. Потом, как и говорил Цадок, Ирод Первый снес старый храм и построил на его месте новый, много больше и красивее старого.
И Симеон ходил туда часто и ждал Учителя, когда он рассмеется в храме. После 120 лет он устал жить и только ждал Цадока. Когда ему исполнилось 140, он устал и ждать. Слишком много он повидал на своем веку… А может и не было слова Рыбы, может ему показалось тогда? Может быть Цадок шутил с ним, с малышом? Он почти перестал ходить в храм.
Все же в один из погожих и не жарких поздних осенних дней что-то заставило его надеть лучший полосатый плат-таллиф для молитвы. Он закинул концы его за спину и пошел в храм. По дороге зашел за Анной, восьмидесяти четырех лет, которую считали пророчицей, с которой он часто беседовал вечерами.
Они прошли общий двор храма, где стоял обычный негромкий шум торговцев и менял, и множества людей; вышли в "женский двор". Здесь, как всегда, тихо стояли еврейские мужья со своими женами, молились. Приходили с новорожденными, – через сорок дней, как положено, посвятить их Господу. Все как всегда, и было тихо в этом дворе. Вот еще одна пара пришла с ребенком на руках матери, и еще одна…
Вдруг как будто тихий, но звонкий колокольчик рассмеялся, рассыпался серебристым звуком. Симеон вздрогнул, оглянулся. "Тихо, тихо, Иешуа, ты ведь в храме", – услышал он шепот совсем юной матери рядом с собой.
Сначала он даже не поверил, потом замер до дрожи, – как в самом детстве, когда ждал слова Рыбы. Вспомнил все сразу, как будто это было вчера: "Я рассмеюсь в храме как Сын Звезды, и ты узнаешь Меня". Старец