Все мои женщины. Пробуждение. Януш ВишневскийЧитать онлайн книгу.
прямо напротив, и эта близость давала Ему утром спокойствие и минимум полтора часа дополнительного сна.
Он спросил ее, не хочет ли она погреться чайком в Его комнате. Она внимательно осмотрелась по сторонам и, заметив подозрительный, сверлящий взгляд старухи-консьержки, сидящей в деревянной будке, похожей на газетный киоск, быстро вырвала свою руку из Его руки. Лицо ее вспыхнуло, и, не глядя Ему в глаза, она тихо ответила, что «вообще не замерзла, даже наоборот», и что ей надо пойти наверх, к себе, и сказать девочкам, что ее не будет всю ночь, чтобы не нервничали, но что чай она очень любит и с удовольствием выпьет, так что пусть он ждет, она скоро постучит к Нему в дверь. И быстро побежала к лестнице. Он включил чайник, в две чашки положил чайные пакетики и стал ждать, читая книгу. Ее долго не было – и Он решил лечь спать. Разбудил Его стук в дверь и какое-то нервное дерганье дверной ручки. Не включая свет, Он подошел к двери и повернул ключ. Она бесшумно скользнула внутрь комнаты, на цыпочках подбежала к ночному столику и включила лампу. Босая, в шелковом узком черном платье до пола, с мокрыми волосами, забранными резинкой в конский хвост. Он стоял перед ней, не до конца проснувшийся, совершенно голый и молча смотрел в ее широко распахнутые глаза. Она подошла к Нему, взяла Его за руки и прижала их с силой к губам, а потом, глядя Ему прямо в глаза, дотронулась до Его губ. На мгновение отошла, погисала лампу, стянула через голову платье, распустила волосы, встала на цыпочки и начала целовать и кусать Его губы, прижимаясь к Нему всем телом. Коснулась медленно Его лица, шеи, плеч, рук, ягодиц – и снова губ. На несколько секунд опускала руку Ему в пах и замирала, словно ожидая Его реакции. Он слышал ее учащенное громкое дыхание, которое иногда прерывалось тихим, возбужденным стоном. Через несколько минут она высвободилась из Его объятий и подошла к постели. Наклонилась, опершись ладонями о край постели, и встала на четвереньки…
И вот такая вот беззащитная пискля ждет Его, хочет Его, засыпает, обнаженная, прижавшись к Нему на узкой постели общежития, и приходит в эту постель и на следующий вечер тоже. А Он и не заметил, что с ней творится. Пропускал ее вопросы или притворялся, что не понимает их, чтобы не отвечать, потому что иначе пришлось бы врать. Игнорировал ее слезы, когда она провожала Его из Познани в Берлин. Позволил ей впустить Его в ее мир, ездил с ней в ее родную деревню на Дравском поозерье, встречался с ее старшей сестрой, которая жила со своей семьей в далекой Хайнувке на окраине Польши, держал ее за руку в присутствии ее задумчивых подружек, которые завистливо шептались у нее за спиной о «икарном «Мерседесе» и старом немце, которого Даруся нашла себе в общежитии в Познани». И хотя с Его стороны никогда не было никаких обещаний и признаний, Дарья явно и однозначно рассчитывала, что у них будет свадьба или по крайней мере длительные отношения, в то время как Он воспринимал это только как некий «курортный роман», только не мимолетный, а затянувшийся на несколько недель во время Его приездов в Познань. Он