Москва и жизнь. Юрий ЛужковЧитать онлайн книгу.
у меня еще одно увлечение. Печи класть. Этому делу никто не наставлял. Сам научился. Полез в библиотеку, нашел и изучил старые книги по печным работам и разным домашним делам. Есть книжки, которые показывают, как класть кирпич ряд за рядом. Очень интересный момент узнал: кирпич должен «отшептаться». Долго не мог этому найти объяснение. Оказывается, перед тем как начать кладку, нужно кирпич вымочить в корыте с водой. Что и сделал. Тогда увидел, как из него выходят пузырьки воды, и услышал шепот кирпича. Только после этого кирпич пускают в дело.
Все началось, когда получил садовый участок в Купавне, работая в министерстве.
В сарае на участке захотелось устроить баню. Я там выложил себе первую печку. Освоив печное дело, выложил печку другу. Начал давать консультации, советы соседям, всем, кто хотел завести в садовых домиках печки.
Позднее сделал печку другу, известному химику Ивану Захаровичу Резниченко.
Гордился тем, что построил семь печек своим друзьям.
Все сам сооружал абсолютно. Никого не нанимал.
«Керосинка»
Называли институт студенты между собой с долей иронии «Керосинкой». Он слыл не таким недоступным, как МИФИ или МФТИ, куда одни не проходили по конкурсу, других не принимали из-за пресловутого «пятого пункта». Но могу сказать: Московский нефтяной институт отличался особой мощью инженерной подготовки. То было классное высшее учебное заведение. Могу признаться, когда стал мэром Москвы и мне пришлось заниматься инженерией городского хозяйства, все знания в области сопротивления материалов, металловедения, теории механизмов и машин, автоматизированного управления и, конечно, по химии, – все эти науки пришлись ко двору, оказались востребованными.
Я слушал лекции тех профессоров, кто учился до революции 1917 года в гимназиях и университетах Российской империи, или их учеников, ставших корифеями при советской власти. Прошло 60 лет после моей защиты диплома инженера-механика, давным-давно не применяю институтские знания на практике, за минувшее время наука ушла далеко вперед, но и сегодня могу идти сдавать самый страшный экзамен – по сопромату.
В институте образовалась плеяда великих ученых-нефтяников. Профессор Бернгард Лапук преподавал гидравлику, красавец. На фронте командовал бронепоездом, но его отозвали с передовой и вернули на кафедру. Мы не знали, что наш профессор кроме всего прочего заведовал секретной лабораторией по применению ядерной физики в переработке нефти.
Один случай сделал поклонниками Лапука всех студентов. Мы занимались в две смены днем и вечером. Мест в аудиториях института не хватало. Ректорат снимал для занятий помещения в соседних зданиях. В полуподвальном зале, когда шла лекция Лапука, погас однажды свет. В темноте зал замолк, и вдруг кто-то с задних рядов громко сострил: «Темно, как у негра в жопе». Кто-то выкрикнул: «Дурак!» Профессор не начал никого стыдить, а тихо вымолвил: «Я очень бы хотел увидеть человека, который везде