Ловец. Василий КоростелевЧитать онлайн книгу.
темные, короткие, ну, это даже хорошо, гигиену блюсти нужно. Холост, у нас теперь в один день можно поменять свое семейное положение, вот я с супругой и развелся без лишних сантиментов. «Ничего, Костя, бабу мы тебе найдем без фарьи, но работящую». – Подбодрив сам себя, я улыбнулся, глядя в зеркало, и принялся распаковывать свой вещевой мешок.
Наши попутчики заявились буквально за две минуты до отхода поезда. Двое мужчин лет по тридцать с небольшим, в гражданской одежде.
– О, я смотрю, вы неплохо живете! – с ходу заявил лобастый крепыш в костюме из чесучи. – Коньяк шустовский, колбаска. М-мм… – мечтательно завел глаза и, ничуть не смущаясь, предложил: – Сейчас мы к вам присоединимся.
В этот момент поезд дернулся, и «лобастый» невольно повалился на меня, сидящего за столиком.
– Пардон, я извиняюсь, – отрываясь от меня, пробасил крепыш.
Попутчики быстро убрали багаж и выложили собственные припасы. К ночи мы совсем разомлели. Попутчики наши – Леонид Наумов (лобастый) и Николай (так он представился) оказались людьми компанейскими, не дураки выпить, да и собеседники хоть куда. Естественно, политические темы мы с ними не обсуждали.
Не знаю, но мне кажется, что значительная часть работников КВЖД (а они ими и являлись) служащие нашей конторы. Возможно, и они нас раскусили, поэтому болтали больше о бабах, травили анекдоты, рассказывали интересные случаи о жизни. Окна в вагоне были плотно зашторены, так что особо смотреть было не на что. Поэтому, уговорив две бутылки коньяка и залакировав его водочкой, мы до глубокой ночи пели песни, мешая спать соседям. Причем начали с революционных. Пели «Варшавянку», «Наш паровоз вперед летит», «Красная армия всех сильней».
Потом под воздействием коньяка на нас навалилась меланхолия, и песни пошли уже не такие оптимистические: «Черный ворон», «Любо, братцы, любо» и даже исполнили белогвардейский романс «Гори, гори моя звезда». Потом наши попутчики отправились на боковую, а Дима со слезливой гримасой на «будке» все выводил тонким дискантом: «Степь да степь кругом…»
А потом в купе заглянул проводник и вежливым голосом напомнил, что уже третий час ночи и не мешало бы нам наконец заткнуться.
На седьмые сутки, когда все разговоры были переговорены, а меняющиеся пейзажи за окном уже приелись, наш поезд остановился на станции Даурия. Далее лежала заграница. На станции мы вышли размяться на платформу. Хозяйственный Митя сразу окунулся в ряды торговцев, а я, покуривая, наблюдал, как к составу прицепляют вагон и груженную рельсами платформу.
– Зачем этот довесок? – спросил я Леонида, внимательно наблюдавшего за процессом.
– Охрана, и железнодорожные рабочие. На дороге сейчас неспокойно, – пояснил он и, видимо, далее не желая отвечать на расспросы, торопливо скрылся в нашем вагоне. При проверке документов пограничниками не обошлось без инцидента. С поезда сняли пожилую пару из «бывших», ранее получивших разрешение на выезд, из окна отъезжающего поезда было видно, как они растерянно оглядывали опустевший перрон, стоя в окружении