Ломоносов. Русский Леонардо. Рудольф БаландинЧитать онлайн книгу.
подтверждено в механике и астрономии конкретными разработками.
Современник и соотечественник Ньютона поэт Александр Поп написал панегирик:
Был Божий мир кромешной тьмой окутан.
«Да будет свет!» – И вот явился Ньютон.
Так выразилось убеждение, что всю натурфилософию можно построить на математическом основании. Ньютон высказал свое мнение: «Было бы желательно вывести из начал механики и остальные явления природы».
Такое стремление было свойственно и Михаилу Ломоносову. Об этом свидетельствуют его научные работы: «Элементы математической химии», «Теория электричества, составленная по математическому методу». Еще в период ученичества, судя по всему, он узнал о существовании ньютоновских «Математических начал натуральной философии». Ему захотелось более основательно познакомиться с математикой и физикой, которая по античной традиции считалась наукой о природе.
«Заиконоспасская библиотека, – писал Я.Я. Штелин, – не могла насытить жадности его к наукам» (точнее – жажды познания). Он испросил у архимандрита разрешения отправиться на год в Киев для изучения философии, физики, математики. Разрешение было дано – вместе с денежным довольствием.
Значит, руководство учебного заведения было высокого мнения о его знаниях и прилежности. Возможно, сказалось покровительство Феофана Прокоповича. Но вовсе не обязательно, чтобы он ходатайствовал за Ломоносова. Достаточно было уже того, что столь авторитетный мыслитель и религиозный деятель высоко оценил знания учащегося.
Ломоносов упорно стремился продолжить учебу. В конце 1732 года умерла его мачеха. Отец вновь стал вдовцом, и для него важно было, чтобы рядом оказался единственный сын. Однако Михаил готов уехать в дальнюю и, возможно, опасную экспедицию, но не возвращаться домой.
Биограф Ломоносова Е.Н. Лебедев полагает, что дело тут в наследственной «упрямке»; мол, «ни отец, ни сын не пожелали сделать шаг навстречу друг другу». Так ли? Нет, не совсем так. По признанию Михаила, он получал от отца (точнее, с его слов, ибо отец был неграмотным) письма с просьбой вернуться домой. Значит, об упрямстве отца речи быть не может.
А в чем заключалось упрямство Михаила? Неужели он не мог простить отцу то, что тот принимал сторону мачехи? Но ее-то уже нет, и вряд ли был Михаил столь злопамятен. Отца он уважал, понимая, что ему многим обязан. Упрямство Михаила Ломоносова проявлялось не в семейном раздоре, а в сфере иной – в упорном стремлении к познанию.
По этой причине ушел он из отчего дома, рискнул обманом поступить в Спасские школы, терпел лишения, просиживал над книгами в библиотеке. А в монастырской библиотеке помимо трудов греческих и римских мыслителей, Отцов Церкви, были книги Тихо Браге, Галилея, Декарта. Читал ли тогда их Михаил Ломоносов? Трудно сказать. Пожалуй, они предназначались только преподавателям. Но можно предположить, что любознательный юноша имел представление и об античной атомистике, и о системе Коперника, и о фундаментальном труде