Свидание в Санкт-Петербурге. Нина СоротокинаЧитать онлайн книгу.
Я же ни разу во дворце не был!
– Неужто и тебя потянуло на танцы? – рассмеялся Саша. – Однако сейчас во дворце не танцуют, а когда начнут плясать – неизвестно. Великая княгиня Екатерина больна.
– Ка-ак? – В голосе Никиты прозвучало истинное потрясение. – Она же только что была здорова! Опасна ли ее болезнь?
Лядащев посмотрел на него внимательно, и Саша по-своему истолковал этот взгляд.
– Никита, не задавай лишних вопросов. Речи о здоровье особ царского дома караются по указу…
– Да будет тебе, – перебил его Лядащев. – Здесь все свои.
Никита все никак не мог прийти в себя, взгляд его словно заморозило, фигура окаменела, и только пальцы стучали по коленке перебором – от мизинца к указательному и обратно. Неожиданно он встал и направился к двери.
– Я, пожалуй, пойду… Нечего жемчужиной, – он скривился в сторону Лядащева, – затыкать время.
– А ужин? – Саша искренне огорчился. – Иван за шампанским побежал. Такая встреча!
– В другой раз выпьем за встречу. Мне тоже пора, – сказал Лядащев, поднимаясь.
В полном недоумении Саша проводил гостей до двери, отчетливо представляя, как они сейчас на улице раскланяются и разойдутся в разные стороны. Зачем приходил Никита – это ясно, снял с души запрет и решил хоть издали посмотреть на великую княгиню. А вот что Лядащеву понадобилось в его доме, Саша понять не мог. «Да ничего не понадобилось, – пытался он уговорить себя. – Шел мимо и подумал: дай зайду…»
Кстати сказать, все именно так и было. Но Саша не мог принять столь простое объяснение, слишком уж значительно выглядела эта встреча. Словно сама судьба распорядилась столкнуть вместе Никиту и Лядащева и дать им возможность внимательно посмотреть друг другу в глаза.
Екатерина
Великая княгиня Екатерина лежала в жару за шелковым пологом алькова, лицо ее, руки и грудь покрывала мелкая сыпь, губы распухли и окантовались кровавой коркой. Горничные говорили, что от алькова тянет жаром, как от протопленной печки.
Доктор Бургав определенно сказал, что это оспа. Лейб-медик императрицы Лесток предложил пустить кровь, что было сделано немедленно. Доктора объяснялись меж собой шепотом, но чуткое ухо Екатерины поймало страшное слово – оспа. Хирург Гюйон заметил, как она изменилась в лице, и тут же стал уговаривать докторов, что диагноз неточен, болезнь скорей всего напоминает краснуху или корь.
Гюйон был личным хирургом Екатерины, профессором «бабичьего дела», как говорили при дворе. Он должен принять у великой княгини роды, и только он знал, к великому своему сожалению, что после пяти лет брака супруга наследника все еще оставалась девицей.
Заверения хирурга и его ласковый взгляд несколько утешили Екатерину. Она закрыла глаза, худая рука ее в повязке после кровопускания казалась прозрачной, ногти потемнели. Доктора на цыпочках вышли из комнаты.
Приставленная к великой княгине