Легенда о Коловрате. Вадим СаралидзеЧитать онлайн книгу.
и печатью Батыя и жестом велел раздать витязям. Федор покрутил табличку так и эдак, брезгливо морщась от вида языческих букв. Толмач вполголоса объяснил:
– Это пайцзы, ханская грамота, большая честь. С такой грамотой ты почетный гость у Батыя.
Старик добавил еще что-то, скрипуче расхохотался и самодовольно уставился на Юрия.
– Это чтобы вас никто не тронул, когда повезете дары для хана, – перевел Афанасий. Повисло тяжелое молчание, прерываемое только всхрапыванием коней и глухим бормотанием шаманки, перебиравшей свои амулеты. Федор, распираемый гневом, глядел на отца, с трудом удерживаясь, чтобы не схватиться за оружие и не отрубить десятую часть от этого наглого старика, пропахшего конским навозом. Евпатий так и не смог отвести взор от своего старого недруга.
Только Нездила ждал ответа, с надеждой взирая на Юрия. Великий князь рязанский направил свой светлый пытливый взгляд сначала на мурзу, потом на дальние огни костров у него за плечом, потом назад, на рязанские стены, откуда, он знал, глядели сейчас сотни ратников с тревогой и надеждой. Наконец, он жестом подозвал толмача подъехать поближе и негромко передал ему ответ. Афанасий Прокшич враз побледнел, а его красивое приветливое лицо приняло выражение большого испуга. Однако вскоре он сумел вернуть своему голосу твердость и громко перевел слова князя для татарских послов:
– Русский князь молвит, что когда нас не будет, тогда и все ваше будет.
Мурза выслушал эти слова, и глаза его разгорелись гневом, как два угля, но посольство русичей уже поворотило коней назад к Рязани. Только Федор обернулся, чтобы показать степнякам белозубую насмешливую улыбку. Воины проскакали уже десяток саженей, когда мурза крикнул им вслед на ломаном русском:
– Великий хан Бату ждет ответ в лагере. Великий хан не будет долго ждать, пока ты одумаешься, глупый коназ! Но поторопись, пока наши багатуры не разодрали тебя своими бешеными конями!
Старуха-колдунья тоже выкрикивала что-то на наречии степняков и бешено смеялась, не то выла, не то плакала, гремя амулетами и поднимая скрюченные руки в темное небо. Юрий, поравнявшись с Нездилой, спросил у него:
– Афанасий, чего это старая ведьма скрипела, как кривая калитка?
Толмач долго посмотрел на князя с тревогой во взгляде и ответил:
– Она кричала, что мы все умрем.
Юрий Игоревич ничего не сказал в ответ, только крепче сжал поводья и пустил коня вскачь.
В хоромах князя Юрия, в большой гриднице, где обычно принимали знатных гостей и потчевали дружину, за широким столом собрались мужи рязанские на совет. И сам князь, и племянники его, и муромский князь, и сотники княжеские думали думу тревожную.
Ни улыбки не было в гриднице, ни шутки, ни праздного словца. Речь держал Афанасий Нездила, так как служил он при дворе черниговского князя Михаила толмачом и в повадках и обычаях ордынских хорошо понимал. Был Нездила ростом высок, хорош собой, волос длинный, черный с рыжинкой. Обучался он в самом Царьграде,