Перерождение. Джастин КронинЧитать онлайн книгу.
и футболку, а «рабочую одежду» – мини-юбку, топ и жилет с бахромой затолкала в мусорный контейнер за мотелем.
Время сложилось в гармошку: все прошлые годы, весь жизненный опыт сжались под весом случившегося в эту ночь. Джинетт вспомнила, как укачивала новорожденную Эми: до утра просиживала с ней у окна, баюкала и нередко засыпала сама. Те счастливые минуты она будет помнить всегда… Дочкины вещи Джинетт сложила в ее рюкзачок с Крутыми девчонками, свою одежду и деньги – в пакет, потом выключила телевизор и разбудила Эми.
– Вставай, солнышко, пора ехать.
Малышка толком не проснулась, но позволила матери себя одеть. По утрам дочка всегда была сонной и заторможенной, и Джинетт радовалась, что они уезжают не вечером: пришлось бы долго объяснять и уговаривать. Эми съела батончик мюсли, запила теплой виноградной газировкой, и они выбрались на автобусную остановку.
Ночью, возвращаясь в мотель, Джинетт видела большую каменную церковь и табличку с надписью «Храм Пресвятой Девы Марии Скорбящей». Главное – не перепутать автобусы, и они с Эми туда доедут.
Джинетт посадила дочку на заднее сиденье и крепко прижала к себе. Всю дорогу девочка молчала, лишь раз сказав, что проголодалась. Джинетт достала еще один батончик из коробки, которую положила в рюкзачок вместе с чистой одеждой, зубной щеткой и игрушечным кроликом Питером. «Эми, доченька моя, – беззвучно шептала Джинетт, – прости меня, прости!» В центре они пересели на другой автобус и ехали еще минут тридцать. За окном мелькнул зоопарк. Неужели она пропустила остановку? Нет, ночью, по пути в мотель, церковь была до зоопарка, значит, сейчас будет после. Вот и церковь! Днем она уже не казалась такой большой, но Джинетт не слишком расстроилась. Она вывела Эми через заднюю дверь, а едва отъехал автобус, застегнула ей куртку и надела рюкзачок.
«Монастырь сестер милосердия», – гласила табличка на столбе у подъездной аллеи. Да, ночью Джинетт ее тоже заметила! Они с Эми зашагали по аллее, обрамленной старыми деревьями, вероятно, дубами с мшистыми узловатыми ветвями, которые смыкались над самой головой. Прежде Джинетт монастырей не видела и, какие они, не знала. Монастырь сестер милосердия оказался обычным домом, хотя и довольно красивым – из неярко мерцающего камня, с черепичной крышей и белой окантовкой окон. Прямо под окнами разбили аптекарский огород. «Да, – подумала Джинетт, – ухаживать за нежными стебельками – самое то для монахинь». Она помогла дочке подняться на крыльцо и нажала на кнопку звонка.
Вопреки ожиданиям Джинетт, открыла вовсе не старуха в черной мантии, или как там называется монашеский наряд, а женщина чуть постарше ее, за исключением покрывала на голове, одетая совершенно обычно: в юбку, блузку и удобные коричневые туфли. Чернокожая… До отъезда из Айовы чернокожих Джинетт видела лишь в кино, зато Мемфис ими буквально кишел. Она знала: некоторые черных недолюбливают, но у нее самой таких проблем пока не возникало. Что же, чернокожая так чернокожая!
– Простите