Дом в деревне. Виктория ЛевинаЧитать онлайн книгу.
невпроворот, а наше подразделение даже получило отличие и грамоту, как победитель заводского соревнования. Приближались праздники – еврейский Новый год, на которых мы и должны были получить все эти приятные знаки внимания начальства.
Приближалась беда.
Дорон легко запрыгнул на сцену для получения грамоты и под бурные приветственные крики сказал в микрофон:
– Эта грамота принадлежит по праву королеве нашего отдела – Виктории, её работе и её вкладу в творческую атмосферу нашего отдела!
Я чуть не потеряла сознание от его слов, от смущения, от радости! Подумалось, что это один из лучших дней в моей жизни!
Пробираясь между машинами на стоянке к своей, гружёная грамотами, конфетами и фруктами, я вдруг потеряла равновесие, как в киношном эффекте, медленно-медленно стала падать между машинами, не выпуская поклажи из рук… Свет померк перед глазами.
Я услышала свой собственный крик. Он был каким-то нечеловеческим. В предыдущей жизни я так никогда не кричала! Надо мной склонялись люди, кто-то держал мою голову руками, кто-то брызгал водой, где-то совсем рядом уже выла сирена скорой помощи. Нога под брючиной разбухала как на дрожжах, а боль была такая, что переносить её было уже невозможно! Меня вкатили в фургон неотложки. Дорон впрыгнул следом.
Получив какое-то очень сильное обезболивающее, я получила возможность медленно соображать. Дорон звонил мужу. Он всё время держал меня за руку и гладил пальцы. И потом, в приёмном покое, когда мы долго ждали вердикта врачей, и когда муж, и я, и все, кто были рядом, почти до 6 утра ждали ведущего хирурга для проведения какой-то очень уж сложной операции, Дорон всё время держал меня за руку и гладил пальцы…
– Держись, мамочка моя, держись!
Мечта о высокогорном ранчо казалась далёкой-далёкой и откладывалась на неопределённый срок.
Глава 4. Сашка
В последнее время губы мои выполняют единственную функцию – полушёпотом просить обезболивающее. Ничего больше. Ни есть, ни пить, ни говорить…
Нога моя после операции имеет какие-то нечеловеческие размеры. Трудно себе представить, как можно её подвинуть хотя бы на миллиметр, а тем более приподнять, как попросила меня нянечка, когда пыталась перестелить постель. Как ни тужилось моё воображение, невозможно было себе представить, что это распухшее, болезненное и непослушное чудовище ещё совсем недавно бегало, прыгало и карабкалось по скалам на кратер вулкана в Коста-Рике.
Перелом бедра был каким-то несусветным, операция неимоверно сложной, в костях отныне жила какая-то платиновая конструкция из штырей и болтов, а я была неподъёмной и не знающей, как жить.
Хирурга, который меня оперировал, зовут Ихиэль. Он относительно молод, но уже звезда в своей области. Смотрит на меня и отводит взгляд:
– Я сделал всё, что мог. Собрал по кусочкам. Как же тебя так угораздило? Насчёт ходить? Ну, не знаю… не скоро… всё от тебя теперь зависит…
Ну, ничего себе