Дьяболик. С. Дж. КинкейдЧитать онлайн книгу.
и в Сенате у них имелось достаточное количество голосов, чтобы официально осудить фон Эмпиреана за «ересь». Репутации Эмпиреанов тогда был нанесен страшный удар, и матриарх до сих пор не простила за это мужа.
Я тоже злилась на сенатора, ведь его публичные выступления на запретные темы угрожали безопасности Сидонии. Он ставил под сомнение разумность запрета научного образования. У него были странные идеалы и доходящая до абсурда преданность идее учености, – одна из причин, по которой он собирал древние базы данных, содержащие научные знания. Те самые базы данных, которые мы с матриархом спешно прятали от инквизитора. Фон Эмпиреан полагал, что человечеству снова необходимо изучать науки, и он ни на миг не задумывался о том, как его поступки отразятся на семье.
Сенатор был безрассуден. И сейчас из-за его безрассудства Донии приходилось общаться с дочерью фон Пасуса так, словно их отцы не были врагами.
Разговаривали они, впрочем, недолго. Вскоре Дония извинилась и отошла.
Удивительно, но матриарх похлопала дочь по плечу и назвала умницей – редкая в ее устах похвала. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Сидония устало стянула с головы гарнитуру. Под глазами у нее залегли темные круги.
– А теперь обсудим твое участие в форуме, – заявила матриарх, величественно поднимаясь на ноги. – Ты очень хорошо избегала неудобных тем, а твое взаимодействие было весьма осторожным, но скажи, где ты ошиблась?
– Уверена, вы сейчас мне это объясните, – вздохнула Дония.
– Твой голос звучал слишком смиренно, – рявкнула матриарх. – Самоуничижительно. Я даже несколько раз слышала, как ты заикалась. Сидония, ты – будущий сенатор и не можешь позволить себе роскоши быть слабой. Слабость есть признак неполноценности, а мы, Эмпиреаны, никогда не были неполноценными. Однажды ты поведешь нас вперед и если не научишься демонстрировать силу, то без толку растратишь все, что твои предки для тебя завоевали. Многие давно уже пускают слюни на то, чем мы обладаем. Алчные гранды и грандессы с восторгом узрят падение семьи еретика, которое уже грозит нам из-за идиотизма твоего отца. Он делает все, чтобы уничтожить наш род, но ты, Сидония, ты не пойдешь по его пути.
Дония вновь вздохнула. Всеми забытая, я наблюдала за матриархом из своего уголка. Иногда мне казалось, что я способна оценить мудрость матриарха куда лучше, нежели ее дочь. Действительно, с инстинктом выживания у Сидонии дело обстояло неважно. Впрочем, он ей никогда и не требовался: девочка выросла под стеклянным колпаком. Мысли о врагах, таящихся в темноте, никогда не посещали ее кудрявую головку.
Я была не такой, как она. Обо мне никто не заботился.
Пусть я готова была растерзать матриарха, переломать ей все кости, когда она награждала дочь шлепками и щипками, я ценила холодную, беспощадную мудрость ее предостережений. Я понимала – матриарх полагает, что, поступая жестко, даже жестоко с Сидонией, она действует в ее интересах. Своим нахальством и упрямством сенатор поставил семью под удар, и чутье матриарха